"Я не вижу сейчас в нашем государстве ничего кроме нищеты, самоуверенности и бумаги" Л. Сен-Жюст 1792 г.
Первая большая инфляция (Франция, 1790-е годы)
Финансовый кризис - глубокое расстройство государственных финансов. Крайним его проявлением является дефолт по долгам государства.
Инфляция - процесс обесценивания денег.
Гиперинфляция- инфляция с крайне высокими темпами. Гиперинфляцией, по разным определениям, признаётся годовой рост цен, превышающий 10 раз (900 % в год) или превышающий 50 % в месяц (то есть 130 раз, 12 900 % в год).
Деньги, благодаря которым появилась инфляция, были в обращении между людьми с незапамятных времён. Первые бумажные деньги, как и сама бумага, были изготовлены и выпускались в больших количествах в Китае, во время правления династии Юань (1271-1368 гг.).
В Северной Америке и Западной Европе денежные знаки стали выпускаться позже: в североамериканском штате Массачусетс - в1690 г., во Франции - в 1718 г., в Австрии - в 1762 г., в Пруссии - в 1765 г.
Что такое инфляция Европа узнала в XVIII веке, хотя само слово появилось гораздо позже. Созданный во Франции в 1716г. шотландцем Джоном Ло банк выпустил массу банкнот, явно превышавшую потребности обращения, и оказался неспособен разменивать их на монеты из золота и серебра. Крушение системы Ло оказало большое влияние на экономику Франции, вплоть до конца XVIII века, замедлив развитие банковского дела и рост промышленности. В следующий раз бумажные деньги появились во Франции лишь во времена Великой французской революции, и их история четко делится на три этапа.
Первый этап — от штурма Бастилии и начала революции (июль 1789г.) до свержения монархии в августе 1792г.
Второй этап — от этого события до крушения якобинской диктатуры и термидорианского переворота (июль 1794г.).
Третий этап — от переворота до ликвидации бумажно-денежного обращения в 1797-1798 гг. при режиме Директории.
В королевской Франции конца XVIII в. не было бумажных денег. В обращении были серебряные и золотые монеты, с различным наименованием и достоинством: луидор, экю, ливр, франк и др.
Франция являлась самой сильной европейской страной в век Людовика XIV. В последующий период регентства и правления Людовика XV (1715-1774 гг.) государственная система и экономика Франции обнаружили все признаки деградации.
Расточительность Людовика XV как правителя с жизненным принципом: «После нас хоть потоп», привела страну к долгам в ужасающих размерах. Ко времени восшествия на престол Людовика XVI (1774 г.) в государственном бюджете образовался постоянный годовой дефицит, превышающий 100 миллионов ливров, а государственный долг достиг 4 млрд.ливров.
Правительство, вынужденное выплачивать проценты по этому долгу, было измождено и находилось в тупике. Подати были очень высоки и ложились тяжелым бременем на народ, так как дворянство и духовенство были по многим статьям освобождены от уплаты налогов.
Тюрго, генеральный контролер финансов короля, предложил план широких реформ, намереваясь ликвидировать налоговые привилегия духовенства и дворянства. Эта реформа требовала создания местной администрации, способной положить конец глубоко порочной системе сборщиков налогов.
Три крупные бюджетные статьи способны были выдержать значительные и регулярные сокращения: военные расходы, расходы королевского двора, и финансового управления в целом. Тюрго удалось улучшить и удешевить работу финансового управления, он даже сумел сократить военные расходы, но с расходами королевского двора ему справиться не удалось. В мае 1776 г. Тюрго получил отставку. В Версале он пришелся в буквальном смысле не ко двору. Обладая многими талантами он не имел того дара, о котором говорил Талейран: использовать язык не для того, чтобы изъяснять свои мысли, а чтобы скрывать их.
Обострение торгово-промышленного кризиса 1787-1789 гг. и неурожай 1788 г. привело к тому, что масса малоимущих крестьян, работавших в деревнях на капиталистическую мануфактуру и скупщиков, лишилась в промышленности своего приработка. Многие крестьяне, обычно уходившие в крупные города осенью и зимой на строительные работы, также не находили применения своему труду. В небывалых размерах возросли нищенство и бродяжничество; в одном Париже число безработных и нищенствующих составляло почти треть всего населения. Нужда и бедствия народа, эксплуатируемого и угнетаемого дворянами, церковью, местной и центральной властью - достигли предела. Например, на ливр можно было купить до 3 килограммов хлеба, один килограмм дешевого мяса. Дневной же заработок парижского рабочего составлял от 1 до 2 ливров. Они не хотели, да и не могли больше жить по-старому.
5 мая 1789 г. после целого ряда неудачных попыток выйти из затруднительного финансового положения, Людовик XVI, по настоянию недавно повторно назначенного министром финансов Жака Неккера, созвал Генеральные штаты - старинный сословный парламент, не собиравшийся более 150 лет. Неккер докладывал Генеральным штатам, что дефицит за 1789г. составит не менее 300 миллионов ливров при сумме расходов в 600-700 миллионов, желая обратить внимание на необходимость радикальных экономических и политических реформ. Правительство и король были смущены цифрами и возмущены их оглашением.
Вместо рассматривания проблем и поиска выхода из них, в течение месяца длились бесплодные пререкания о порядке ведения заседаний - посословно (что дало бы перевес дворянству и духовенству) или совместно (что обеспечило бы руководящую роль депутатам третьего сословия, располагавшим половиной всех мандатов).
17 июня собрание депутатов третьего сословия решилось на смелый акт: оно провозгласило себя Национальным собранием, пригласив остальных депутатов присоединиться к ним. 20 июня они дали клятву не расходиться, пока не будет выработана Конституция. Сдержать клятву им не удалось – Конституция была принята лишь спустя два года, 3 сентября 1791 г.
23 июня король предложил депутатам разделиться по сословиям и заседать порознь. Но депутаты третьего сословия не подчинились этому приказу и 9 июля объявили себя Учредительным собранием - высшим представительным и законодательным органом французского народа, призванным выработать для него основные законы.
11 июля Людовик XVI дал отставку Неккеру и предписал ему покинуть столицу. Ответом третьего сословия было восстание и штурм Бастилии 14 июля 1789г. Это событие считается началом Великой французской революции.
Королю и феодальной партии пришлось под давлением народных масс пойти на уступки. Неккера вернули к власти. Король признал решения Национального собрания. И хотя стране требовались налоговая и широкая финансовая реформы, все предложения о ликвидации налоговых льгот дворянства и духовенства отвергались.
Весть о восстании в Париже, о падении грозной Бастилии дала мощный толчок крестьянскому движению. Крестьяне вооружались вилами, серпами и цепами, громили помещичьи усадьбы, сжигали феодальные архивы, захватывали и делили помещичьи луга и леса. Охваченные страхом дворяне бросали свои усадьбы и бежали в большие города.
26 августа 1789 г. Учредительное собрание приняло «Декларацию прав человека и гражданина» - важнейший документ Французской революции, имевший всемирно-историческое значение. «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах»,- говорилось в Декларации. Декларация объявляла свободу личности, свободу слова, свободу убеждений, право на сопротивление угнетению.
В 1789-1791 гг. следуя принципу гражданского равенства, Учредительное собрание отменило сословное деление, наследственные титулы дворянства, изъяло из ведения духовенства регистрацию актов рождения, брака, смерти, поставило церковь и ее служителей под контроль государства. Также был принят закон, разрешавший применять военную силу для подавления народных восстаний.
Вместе с лозунгами о свободе, равенстве и братстве пришла нужда. Осенью резко ухудшилось снабжение Парижа продовольствием, и начался голод.
Среди женщин, которые часами простаивали в очередях за хлебом, росло недовольство.
5 октября огромные толпы народа двинулись в Версаль. Ворвавшись во дворец, они добились, чтобы король утвердил все решения Учредительного собрания.
Чтобы ликвидировать финансовый кризис, а заодно окончательно сломить опору монархии, Учредительное собрание решило конфисковать обширные земельные владения церкви, и, объявив их «национальным имуществом» пустить в продажу.
Согласно тому же постановлению выпускались в оборот свидетельства на получение денег (ассигнации), которые обеспечивались доходами от продажи церковных земель и должны были пойти на уплату по долгам государства. Первоначально ассигнации представляли собой не столько обычные бумажные деньги, сколько особые ценные бумаги с отрывным 5-процентным купоном. Раз в год можно было предъявить купон казначейству для получения процентов.
Учредительное собрание предполагало приравнять ценные бумаги к звонкой монете, организовать их обмен на золото и серебро по номиналу и таким способом оплатить государственный долг. По мере нарастания финансового кризиса революционные правительства все более активно использовали их в роли бумажных денег.
Сделавшись бумажными деньгами, они переходили из рук кредиторов государства в руки покупателей национальных имуществ; ассигнациями выплачивалась покупная цена. Лишь только они снова попадали в руки государства, они подлежали уничтожению. Однако последнее требование не выполнялось, или, если и выполнялось, то, во всяком случае, не в той степени, как следовало.
Неспособность собирать налоги привела к тому, что выпуск бумажных денег стал важнейшим источником финансирования нового режима. Сомнения некоторых политиков относительно опасности такого способа финансирования революции были отвергнуты с простым объяснением: то, что было бы опасно при тирании, будет благотворно при новой власти, существующей и действующей в интересах народа.
Благодаря ассигнатам в течение нескольких месяцев французские фабрики испытывали искусственное оживление. Обладатели ассигнатов торопились избавиться от них, не только покупая национальные имущества, но и выменивая их на промышленные изделия. Более проницательные, предвидевшие войну, делали запасы товаров всякого рода. Их повторные закупки давали толчок производству, но неизбежно вели также к увеличению цен товаров и содействовали вздорожанию жизни.
Со временем рыночная цена новоявленных денег в результате дальнейших эмиссий неуклонно падала и, наконец, окончательно «оторвалась» от реальной стоимости недвижимости, лежащей в основе обеспечения ценных бумаг. Если в начале 1791 г. ассигнаты еще ходили по рыночному курсу 90% от номинала, то на исходе 1792 г. - уже по 63%.
Для покрытия, торжественно признанного Учредительным собранием государственного долга, была создана Чрезвычайная касса. Сборщики налогов, законом от 22 апреля 1790 г, были ответственны перед Чрезвычайной кассой за два важнейших источника доходов: национальные имущества (конфискованные имущества короны, церкви и эмигрантов) и патриотическое обложение. С начала 1791 г. они должны были посылать в Чрезвычайную кассу все реализованные фонды.
Реорганизация 31 декабря 1792 года Чрезвычайной кассы в Управление национальных имуществ являлось свидетельством отсутствия других доходов и фактически означала отказ от ликвидации долга.
После свержения монархии в августе 1792 года, когда страной управляли комитеты, назначенные Конвентом (законодательный орган, реорганизован из Учредительного собрания), еще более усугубилось сокращение промышленного производства, особенно предметов роскоши (текстиля, мебели, ювелирных изделий), ориентированных на королевский двор, состоятельную аристократию и на экспорт.
Войны требовали очередных актов денежной эмиссии. В течение года стоимость ассигната упала до 45% от номинала. Этот удар инфляции спровоцировал резкий скачок цен, прежде всего на продовольствие.
Товары большей частью исчезли с рынка, так как их владельцы не хотели принимать в уплаты бумажных денег. Исчезли также и металлические деньги, сделавшиеся в этом случае товаром. Население Парижа умерло бы с голоду, если бы правительство не прибегало к всевозможным средствам, чтобы доставить ему продовольствие. С этой целью многократно производились принудительные реквизиции: владельцы товаров сторонились также и правительства, так как и оно часто было в состоянии платить лишь бумажными деньгами.
Настала пора дикой спекуляции и ростовщичества, которые еще более увеличила всеобщую нужду.
Всё это тяжело отражалось на положении рабочих, мелких ремесленников и сельской бедноты. Устраивались стачки, громились лавки и рынки.
Жирондисты(умеренные революционеры), представлявшие торгово-промышленную и новую землевладельческую буржуазию, стремились свергнуть Парижскую коммуну(муниципальное правление города Парижа) и лишить опоры якобинцев(радикальных революционеров), выражавших интересы столицы, а не провинции. Они пытались спасти от суда короля, но Конвент фактически единогласно посчитал Людовика XVI виновным в предательстве и большинством в 70 голосов приговорил его к смертной казни.
Летом 1793 г. к власти пришло леворадикальное якобинское правительство Робеспьера, начавшее твердой рукой террора наводить как политические, так и экономические порядки. Робеспьер, ставший вождем революционного правительства, был человек твердой воли и проницательного ума, неустрашимый в борьбе с врагами революции, далекий от всяких личных корыстных расчетов.
Прозванный «Неподкупным», он приобрёл огромный авторитет и влияние.
Казнь Людовика XVI в январе 1793г. послужила поводом для создания новой коалиции против Франции. В нее вошли Англия, Австрия, Пруссия, Испания и Пьемонт. Никогда еще Франции не приходилось воевать с объединением таких мощных государств. После принятия 24 февраля 1793 г. Конвентом декрета о наборе 300 тыс. человек в вооруженные силы предстояли огромные расходы на экипировку, вооружение и содержание армии. Теперь сотни тысяч людей, оказавшихся в армии, не только ничего не производили, но сами нуждались в материальном обеспечении. А денег в распоряжении казны больше не имелось. Член Комитета общественного спасения и один из наиболее авторитетных специалистов по финансам Ж. Камбон в докладе Конвенту 23 сентября 1793 г. сказал: "Нет более другого финансового источника кроме ассигнаций; все налоги исчерпаны, правительство не в состоянии ни занимать, ни облагать".
Были декретированы новые выпуски ассигнаций.
Правительство в городах ввело карточное распределение хлеба, мяса, сахара, масла, соли и мыла. В деревни отправили «продотряды» для реквизиции продуктов, установив смертную казнь за спекуляцию и сокрытие продовольствия. В стране выпекался один-единственный сорт хлеба, именуемый «Хлебом Равенства». Разговоры, клонящиеся к дискредитации ассигнатов и недоношение о «денежных преступлениях» - считались содействием врагам революции, за которое была введена смертная казнь с конфискацией имущества. Доносчикам же обещалась денежная награда.
Год скрежетала по стране гильотина (как самый «гуманный» способ казни!), казнящая «врагов революции», и в это же время жестко заработал закон о твердом ценовом «максимуме» на продукты.
Все потребительские товары подразделялись на 39 разрядов и по каждому устанавливались предельные розничные цены.
Это стало переломным моментом в истории бумажных денег и инфляции. Теперь инфляция искусственно была загнана вглубь, стала «подавленной».
Закон предусматривал уголовную ответственность как для продающих, так и для покупающих товары по ценам выше максимальных. Он просуществовал в течение года – термидорианские власти отменили его в декабре 1794 года.
Революция оказалась переломным моментом в деятельности финансового аппарата. Было введено равенство налогообложения, проводилось эмиссионное обложение, приостановлена выплата государственного долга, а затем объявлено банкротство, проводились принудительные займы и реквизиции. Также была объявлена борьба со спекуляцией, закрыта биржа и запрещена торговля ассигнатом, который стал единственной валютой Республики.
Зимой 1792/93 г. Парижская коммуна постановила взыскать с богатых единовременный прогрессивный налог в 12 млн. ливров на военные нужды.
Крупнейшей операцией среди принудительных обложений являлся чрезвычайный заём 1793 г. Он выделяется тем, что был общенациональным, а не местным. Рассмотрев проект, депутаты внесли изменения, в силу которых это мероприятие из "займа у богатых" фактически превратилось во всеобщее обложение, не затрагивавшее лишь прожиточный минимум, который снизился с 6 тыс. до 1 тыс. для одиноких, для семейных с 10 до 1,5 тыс. ливров. На каждого члена семьи оставлялась также еще одна, не облагаемая займом, тысяча ливров дохода.
Таким образом, получалось, что с дохода в 1 тыс. ливров подписывались на 100 ливров взноса, с 2 тыс. ливров - на 300 ливров, с 3 тыс. - на 600, с 4 тыс. - на 1 тыс., с 5 тыс. - 1,5 тыс. с 6 тыс.-2,1 тыс., с 7 тыс.-2,8 тыс., с 8 тыс.-3,6 тыс., с 9 тыс. - 4,5 тыс. ... с 12 тыс. - 7,5 тыс. и т. д.
В пользовании подписчика не должно было оставаться более 4,5 тыс. ливров. Тяжесть обложения мотивировалась его однократностью, а низкий предел прожиточного минимума - необходимостью собрать целый миллиард - треть национальных доходов. Заемные квитанции должны были приниматься в уплату за национальные имущества (обещание покрыть заем никогда выполнено не было!). Хочется отметить, что налог дал лишь около 18% ожидавшихся поступлений и что "богатые - не платили".
Комитетом финансов руководил Жозеф Камбон (1756-1820), преуспевающий коммерсант из Монпелье. «Это был близорукий человек, честный труженик, неутомимый и скучноватый оратор, но, по всеобщему мнению, обладавший орлиной зоркостью в делах финансов».
Он говорил в Конвенте: «Нет более другого финансового источника, кроме ассигнатов; все налоги исчерпаны, правительство не в состоянии ни занимать, ни облагать; необходимо поэтому прибегнуть к ассигнатам и, чтобы обеспечить их, необходимо поспешить с продажей национальных земель». Земли должны были продаваться упорядоченно, по максимально возможным ценам. Только в этом был единственный источник неинфляционного покрытия расходов государства. Он постоянно настаивал на том, что эмиссия ассигнатов должна быть жестко ограничена, и строжайшим образом следил за этим.
Чтобы добиться ограничения эмиссии Камбон урезал расходы бюджета, боролся против взяточничества чиновников и генералов, также пытался добиться принятия закона об обязательном декларировании своего состояния всех депутатов (который, конечно же, не был принят).
Была организована полицейская служба, боровшаяся с появлением в огромных количествах фальшивых бумажных денег и с распространением «региональных» и «локальных» денег, которые выпускали местные власти и другие эмитенты, как правило, без разрешения правительства. Существовала также негосударственная чеканка медной монеты. В духе времени местным деньгам давали громкие названия: «билеты доверия», «боны патриотической взаимопомощи» и т.п.
Для Англии частью военных операций были изготовление и нелегальный заброс фальшивых ассигнатов во Францию с целью довести, таким образом, Францию до финансового банкротства. Также этим бизнесом занимались и Голландия с Германией.
Для борьбы с подделками во всех крупных городах были учреждены особые бюро контроля национальных ассигнатов, которые за плату проводили экспертизу представленных им бумажек. На подлинные ассигнаты даже наклеивали особые контрольные марки, причем ассигнаты с марками порой ценились на рынке выше, чем без них.
Самое парадоксальное в этой ситуации, что Франция очень неохотно изымала фальшивые деньги, поскольку они удовлетворяли потребности в средствах обращения. Между подлинными и фальшивыми ассигнатами существовал даже обменный курс, правда, нелегально.
Камбон отстаивал принцип безусловной ответственности государства по долгам и в августе 1793 г. провел одну из крупнейших финансовых операций Французской революции: запись государственного долга в так называемую Большую книгу. Эта операция имела некоторые черты кредитной. Можно было не только записать старые государственные долги, но и стать новым кредитором государства. Была предоставлена возможность капитализировать имеющуюся наличность ассигнатов, внеся их в казначейство, и получать пятипроцентные доходы.
Эмиссионная политика имела своим результатом инфляцию, которая вносила в проблему долга новые нюансы. Инфляция официально не признавалась. Камбон, выступая в Конвенте, давал противоречивые данные. Неоднократно он говорил о достаточном количестве денег в казне, заявлял, что "финансы Республики находятся в самом цветущем положении, так что можно сказать утвердительно, что более нет необходимости в их исчислении". В других случаях, когда необходимо было получить разрешение на выпуск новой партии ассигнатов, депутаты узнавали о том, что в казне не хватит денег и на три дня. Полными данными, видимо, не располагали и сами члены Комитета финансов. Кроме того, скрыв истинные размеры эмиссии и инфляции, Камбону удалось несколько замедлить темпы падения стоимости ассигната.
Государство получало налоги и выплаты за национальные имущества (которые продавались в рассрочку) ассигнатами по их нарицательной стоимости, что в условиях инфляции приводило к потерям государственных финансов. Конечно, Камбон не мог не понимать, что не вводя требования уплаты за национальные имущества по фактической стоимости ассигната, Конвент теряет огромные средства. Но передавая национальные имущества кредиторам государства, Камбон прекратил ликвидацию государственного долга. К 1796 г. большая часть национальных имуществ была продана.
Завершилась подготовка банкротства.
Возникший в июле 1794 года термидорианский режим сверг и казнил Робеспьера. Настала власть новой буржуазии, особенно разбогатевшей на военных поставках и земельных спекуляциях.
Вакханалия террора прекратилась, все хорошее в экономике осталось, вот только инфляция переросла в гиперинфляцию. После отмены закона о всеобщем максимуме, товарные цены стали расти особенно быстро, и положение народных масс резко ухудшилось. Ассигнаты снизилась поначалу от 22% до 17% номинальной цены, а потом упали до уровня 1/833 в пересчете на звонкую монету.
В то время пара сапог достигла стоимости в 20 тыс. бумажных ливров.
После подавления двух вооружённых восстаний Камбон, провозглашённый революционным мэром Парижа, был объявлен Конвентом вне закона. Хоть он и получил амнистию в октябре 1795 г, в 1815 году он был изгнан из Франции , потому что подал свой голос в Конвенте за казнь Людовика XVI. Умер он в Брюсселе в 1820 году.
Сумма ассигнатов в обращении непрерывно возрастала и достигла в сентябре 1796 г. 45,6 млрд. ливров. Вместе с тем ассигнаты обесценились по отношению к металлу до 0,36% своей номинальной стоимости. Товарные цены поднялись чрезвычайно сильно и притом очень неравномерно: за период с 1790 г. по 1795 г. цены большинства товаров повысились в 25 – 30 раз, а цена хлеба – в 117 раз. Между тем номинальная заработная плата рабочих была повышена далеко не в такой же степени, в результате чего их жизненный уровень резко понизился. В 1795 г. при цене фунта хлеба в 50 – 55 ливров, а фунта мяса – в 120 ливров средний дневной заработок рабочего составлял только 100 – 120 ливров. На инфляции наживались военные поставщики, промышленники, торговцы и спекулянты.
Финансовая сфера Франции испытывала инфляционную агонию.
Но обойтись без бумажных денег государство ещё не могло, и в марте 1796 г. было решено выпустить территориальные (земельные) мандаты, установив лимит их эмиссии в 2,4 миллиарда ливров. Эти мандаты, по существу мало отличавшиеся от ассигнаций, представляли собой реальную ценность: ими можно купить любое национальное имение по той цене, которую оно имело в 1790 г., в то время, когда свидетельства принимались по номинальной цене. Поместья и дома в провинции продавались по цене, в десятки раз ниже их дореволюционной стоимости, причем за сделками нередко прослеживались интересы депутатов и чиновников.
На некоторое время возникло тройное денежное обращение: звонкая монета, мандаты и ассигнаты, курс между которыми постоянно менялся.
Как писал Луи Блан, «никто не хотел производить, все только торговали».
В апреле 1796 года началось изъятие ассигнатов, частично путем обмена на территориальные мандаты, частично путем аннулирования. Власти публично сожгли на Вандомской площади все приспособления для печатания ассигнатов и остаток бумажек на сумму более миллиардов ливров. Сделано это было в угоду парижанам жаждавших зрелищ.
Мандаты также стремительно обесценивались и уже в сентябре 1796 г. их курс к металлическим деньгам упал до 5% номинала, а в конце года не превышал 2-2,5%, обесценившись более чем в 45 раз.
В феврале 1797 г. началось изъятие мандатов. По рыночному соотношению с твердыми деньгами они принимались в уплату налогов и в оплату земельных участков, которые все еще продавались из национального фонда.
В январе 1798г. принимается закон об уничтожении матриц, штампов и всех других принадлежностей для печатания денег. Остаток находящихся в обращении бумажных денег обменивается на процентные квитанции казначейства.
На этом история революционной инфляции и связанного с ней своеобразного финансового кризиса заканчивается. К концу 1797 года снова стала господствовать металлическая монета – франк.
Новый алгоритм экономического кризиса (по МФ)
• возвращение рынком (безусловно, с перехлестом в обратную сторону) стоимости товаров и услуг к их реальной рыночной цене, при которой наступает баланс, способный дать импульс новому витку развития мировой экономики и новым взаимоотношениям между его участниками
• эту "новую рыночную цену" дает рынок
• чем сильнее коррекция - тем основательнее пересмотрены взаимоотношения и сильнее будет импульс СТАРШЕГО ТФ
Вывод
Самым важным из социально-экономических последствий революции стало формирование класса самостоятельного крестьянства. В 1790-1795 гг. было продано на ассигнаты 857 тысяч, в 1796-1797 гг. еще 105 тысяч участков земли за земельные мандаты. Появились сотни тысяч мелких и средних собственников, могущих и желающих работать на своей земле.
Сразу после Термидора Конвент приступает к проведению интенсивной культурной политики. Список начинаний впечатляет: создаются Политехническая и Педагогическая (Нормальная) школы, метрическая система мер и Консерватория искусств и ремесел, школы Восточных языков и Здравоохранения, центральные школы и Горный институт, Национальный институт наук и искусств и Музей французских памятников.
Революция во Франции способствовала подъему антифеодальной борьбы в других странах. Не только в Лондоне и Петербурге, Берлине и Вене, в Варшаве и Будапеште, но и за океаном прогрессивные общественные круги с жадностью ловили вести из революционной Франции. Декларация прав человека и гражданина и другие документы революции были переведены и изданы во многих странах Европы, в Соединенных Штатах и в Латинской Америке. Лозунг «Свобода, равенство, братство», провозглашенный Французской революцией, воспринимался повсюду как начало нового века, века свободы.
Французская революция создала новую финансовую систему, которая заключалась в увеличении количества циркулирующих денежных единиц без соответствующего внедрения в оборот каких-либо реальных ценностей. При этом разница между прежним и новым количеством денежных знаков (и в конечном счете, соответствующая ей часть товарной массы) и составляла доход государства. В 1792-1794 гг. ежегодно ассигнат обесценивался на 21-29%. Норма обесценивания - показатель той доли реальных ценностей, которые государству удавалось выкачать при помощи эмиссионного обложения. Инфляция приносила государству доход. С внешними проявлениями инфляции, с падением стоимости ассигната вели борьбу, поскольку от этого, среди прочего, зависела возможность дальнейшего использования такого "налога-оборота".
Несмотря на катастрофические экономические последствия подобного экономического курса, политические последствия его были вполне удовлетворительные — революционные режимы смогли окрепнуть, что со временем позволило отказаться от инфляционных методов финансирования. Однако для этого политический режим должен был стать достаточно сильным, чтобы иметь возможность отказаться от популистских решений, обеспечивающих решение сиюминутных проблем, проблем элементарного выживания.
В следующей статье мы рассмотрим первый мировой экономический кризис.
