Плюсы и минусы Украины в ЕС: мифы и рифы глазами трейдеров форекс

[begov]

 

 

Самолет выдающийся?  Таки да.  Конструкции 28 (!) лет.  Нормально?

 

И уже не украинский              http://rian.com.ua/analytics/20160908/1015918704.html

 

И в заключение         http://prostobook.com/SamoletiAn2/antonov-kb-umiraet

 

У кого комплектацию будем покупать?

 

У Boeing?

 

У Airbus?

 

Тут думаю дело не в том, что конкретному экземпляру 28 лет, а в том, что ничего подобного нового долго не создать ни РФ, ни Украине.

Тем кто называл себя коммунистами, считаю, правильно  пинка дали, а вот государство СССР надо было сохранить. Тогда бы этих штук «Мрия» было бы гораздо больше и "Бураны" бы летали и еще чего-то вместе изобрели бы.

Boeing, Airbus спят и видят как они помогают «Мрия». Ждите, незалежность и безвиз уже дали.

[begov]

Расслабимся и взгрустнем. Только в СССР пели такие песни.

 

[faa1947]

 

 

 

Самолет выдающийся?  Таки да.  Конструкции 28 (!) лет.  Нормально?

 

И уже не украинский              http://rian.com.ua/analytics/20160908/1015918704.html

 

И в заключение         http://prostobook.com/SamoletiAn2/antonov-kb-umiraet

 

У кого комплектацию будем покупать?

 

У Boeing?

 

У Airbus?

 

 

Тем кто называл себя коммунистами, считаю, правильно  пинка дали, а

 

На сегодняшний день считается, что на фронте и в плену погибло 9.5 миллионов солдат.

 

Три миллиона из этих 9.5 миллионов были коммунистами.

 

На 1989 год в партии состояло 18 миллионов. Из них предателей едва ли наберется 10 тысяч человек. Но все они был на руководящих постах.

 

Нет альтернативы красному проекту в будущем человечества. Но надо научиться фильтровать предателей и  своевременно делать нерукопожатными разных там цоев, макаревичей и очень многих других деятелей искусства (они же сыры в масле), которые своим творчеством, талантом стремились развалить страну.

Изменено 5 декабря, 2016 пользователем faa1947

[ATEI]

Тем кто называл себя коммунистами, считаю, правильно  пинка дали, а

 

 

Егор Гайдар - зав. отделом экономики журнала "Коммунист".

 

Кравчук Л.М. - 2-й секретарь ЦК КПУ (идеология).

 

Мирча Снегур - 2-й секретарь ЦК КПМ (сельское хозяйство).

 

Ходорковский. Тимошенко. Турчинов - высшее звено руководства ВЛКСМ.

 

Вот этим таки да, вовремя пинка не дали. В Китае, например, их карьера закончилась бы весьма печально.  ВВП и ЗВР Поднебесной я думаю найдете сами.

 

И на закуску за креативных наших, в определенном смысле творцов ...       

 

Весьма занимательное чтение. У многих предков тушки не по локоть, а по самые уши в крови                   https://ruposters.ru/news/27-05-2016/roots

 

Уверяю Вас, аналогичная картина во всех "независимых" государствах на ошметках СССР.

 

 

P.S.  А вот бабуля моя - дворянка весьма древнего рода парт. билет не рвала. Хранила до самой смерти. И еще капиталов не нажила, 45 лет учила детей в школе.

 

Вот так малята ...

[V_Dima08]

Предлагаю серию статей беларуских журналистов, побывавших за год по обе стороны конфликта. Ждал, когда выйдет последняя статья, что бы вам показать, всего одиннадцать. Выложу подряд по очереди, начиная с первой, в разных постах. Предлагаю просто, без нервов, почитать. Как всегда, интересное в мелких деталях.   

 

ОБЩЕСТВО

Путешествие на войну. Донецк – территория экстрима

 

 

 

 

 

 

 

13 апреля 2016 в 10:51
Василий Семашко, Анна Иванова, фото и видео авторов, TUT.BY

Вдвоем с девушкой поехать на войну на Донбассе на собственном автомобиле. Жить в расположении с теми, кого в Беларуси грозят привлечь к уголовной ответственности, доверив им свои жизни. Посетить районы действия разведывательно-диверсионных групп противника, места артобстрелов и работы снайперов. Для чего? Чтобы ценить жизнь, надо побывать там, где она ничего не стоит.

Статья 3 Конституции Украины. Человек, его жизнь и здоровье, честь и достоинство, неприкосновенность и безопасность признаются в Украине наивысшей социальной ценностью.

Авторы материала Василий Семашко и Анна Иванова на дороге Ростовской области у границы с ДНР Возвращение через год

Примерно год назад мне удалось побывать в затронутых конфликтом районах, Луганской и Донецкой областях в части самопровозглашенных ЛНР и ДНР, куда вместе с активистами Белорусской православной церкви доставлял собранную прихожанами гуманитарную помощь. Помощь развезли по православным храмам, откуда ее распределяли среди наиболее нуждающихся. По итогам поездки опубликовал журналистский материал. После люди из тех мест стали приглашать в гости.

Через год появилась возможность вновь посетить территорию, к которой наиболее применимо определение ОРДО (отдельные районы Донецкой области) и которую там именуют ДНР. Друзья из православной церкви попросили отвезти в 21-ю больницу Донецка гуманитарную помощь — несколько коробок с лекарствами и предметами гигиены.

Чтобы посетить эти районы, в соответствии с законами Украины, необходимо оформить соответствующее разрешение в силовых ведомствах Киева и въезжать туда только с территории, подконтрольной Киеву.

К сожалению, гуманитарную помощь так провезти невозможно — в отношении регионов по другую сторону вооруженного конфликта действует режим блокады.

Через Украину до Донецка 1200 километров. Через Россию — почти 1800.

Брянская область, Воронежская, Ростовская. Леса сменяются степными пейзажами. Трасса М4 — Москва — Ростов полна караванами грузовиков с номерами всех регионов России. Вдоль трассы — многочисленные кафе, гостиницы, где можно недорого поесть и переночевать. Для остановок выбирали кафе, около которых стояли фуры дальнобойщиков. Средняя цена скромного двухместного номера в придорожной гостинице — 1000 российских рублей. Особенно интересно питаться в небольших кафе-сарайчиках с кавказской национальной кухней со смешными в сравнении с Беларусью ценами и домашним уютом.

Богатые села, возделанные богатые черноземные поля. Здесь понимаешь, что Россия — это не только Смоленская область с заросшими бурьяном полями.

Федеральная трасса М4 «Дон» в Ростовской области

Год назад на российском пункте пропуска при выезде отмечали паспорт штампом, из-за которого в Украине могли быть серьезные проблемы. По украинским законам въезжать в ДНР и ЛНР можно только с территории, контролируемой Украиной, по специальному разрешению, которое выдается в Киеве. Теперь штампов не ставят. На въезде в ДНР — очередь из десятков автомобилей с украинскими номерами Донецкого региона.

Между пропускными пунктами работает дьюти-фри.

На сопредельной стороне, которая именует себя Донецкой Народной Республикой, тоже за год случились изменения. Если раньше здесь стоял блокпост с ополченцами, то теперь работает полноценно оборудованный погранпереход. У пограничников и у таможенников своя форма с соответствующей символикой, идет ввод паспортных данных в компьютер.

Видя коробки с лекарствами, таможенники задали один вопрос — не на продажу ли. Узнав, что это помощь больнице, желают счастливого пути.

Донецк

В ярко освещенный Донецк прибыли ночью: в городе комендантский час и передвижение без соответствующего разрешения запрещено. За нарушение можно попасть под арест на срок до 15 суток. В отличие от ЦИПа в Минске, в Донецке «суточников» привлекают к рытью окопов.

Во время комендантского часа в городе много патрулей из полиции и солдат. Все вооружены автоматами. Причина — борьба с возможным проникновением ДРГ — диверсионно-разведывательных групп противника.

Полиция Донецка

Узнав, что мы только что приехали, у нас не подключены телефоны и мы ищем гостиницу, солдаты с полицейскими не только снисходительно относятся к нарушению законов, но дают нам телефоны и сами начинают куда-то звонить, подыскивая нам ночлег.

Разместились в недорогой гостинице.

Донецк — город необычный — основан в 1869 году, когда англичанин Джон Юз (John Hughes) построил в этом месте металлургический завод с поселком для рабочих. Современный мегаполис возник в результате слияния множества шахтерских поселков и заводов. Из любой точки города кругом видны терриконы. Угольная промышленность создала здесь буквально все. Чувствуется, что когда-то это был богатый шахтерский город.

Вид на Донецк из здания областной государственной администрации

До начала вооруженного конфликта население Донецка составляло более миллиона человек, по площади он значительно превосходит Минск. Если протяженность Минска составляет 18 километров, то Донецка — 55 км. К Донецку вплотную примыкают поселки-районы Макеевка, Авдеевка, Спартак и множество других. Граница между Донецком и прилегающими поселками-районами весьма условна.

В центре Донецка близость войны незаметна. Работают магазины, спешат люди, гуляют мамы с детьми.

Донецк, центр города

По словам местных жителей, когда начались боевые действия, был резкий скачок преступности. Возникли неуправляемые вооруженные группировки, занимавшиеся мародерством, «отжатием» автомобилей и иных ценностей. Перемирие, достигнутое первыми минскими соглашениями, позволило направить усилия для восстановления порядка. Неконтролируемые вооруженные группировки были подчинены центральному командованию или уничтожены.

В действующем с августа 2014 года Уголовном кодексе ДНР, за основу которого взят УК России, предусмотрена наряду с пожизненным заключением смертная казнь.

Почти все «отжатые» автомобили возвращены законным владельцам, говорят местные. Нам показалось, сейчас на улицах Донецка безопасней, чем в Минске. Заниматься мелкой уличной преступностью при обилии вооруженных солдат, действующих по законам военного времени, — верный способ сократить себе жизнь, получив пулю при задержании.

Донецк с 1960-х годов называют городом миллиона роз. В 2009 году в городе было высажено 1 012 000 кустов роз. Множество роз из металла установлено в парке кованых скульптур в центре Донецка.

Парк кованых скульптур

Хотя Донецк промышленный город, в нем много парков. Заметно, что за зелеными насаждениями, несмотря на сложное время, продолжают ухаживать.

Работницы коммунальной службы ухаживают за зелеными насаждениями

Центр города чистый — не хуже Минска.

Поддержание чистоты в центре города, безопасность на улицах, уход за зелеными насаждениями, когда линия вооруженного конфликта проходит по окраине города, имеет для властей Донецка важное идеологическое значение.

Самое оживленное место в Донецке — район автовокзала.

Донецк, район автовокзала

Когда линия конфликта отодвинулась немного от города, примерно с 2015 года в Донецк постепенно возвращаются люди. В сравнении с прошлым годом стало больше автомобилей. Сейчас по количеству транспорта улицы Донецка напоминают Минск в субботу утром. В 15.20 на одной из центральных улиц Донецка парень проводит с девушкой фотосессию на осевой линии автодороги.

Фотосессия на улице в центре Донецка

На некоторых автомобилях появились номера ДНР.

Автомобильный номер ДНР

Номера с символикой ДНР имеют все автомобили, принадлежащие силовым ведомствам. Сотрудники ГАИ передвигаются на «Тойота Приус».

ГАИ Донецка

Лица людей большей частью грустные.

Жители Донецка

В разных частях города кое-где видны заклеенные крест-накрест скотчем окна - для защиты от повреждения взрывной волной .

Окна дома в центре Донецка

Среди пешеходов много людей в военной форме с нашивками армии ДНР. Формы единого образца не существует, и носить любую «милитаристическую» форму имеет право только военный человек.

Ополченческие подразделения теперь стали частью армии ДНР. Для многих молодых парней контрактная служба в армии при зарплате примерно 200 у.е. — источник достойного существования в регионе с разрушенной войной экономикой.

Большая часть населения Донецка не живет, а выживает — работают лишь несколько шахт, остальная промышленность бездействует.

Около зданий силовых ведомств постоянно дежурят солдаты с оружием.

Иногда можно увидеть инкассаторские бронированные микроавтобусы камуфлированной расцветки, которую наносили явно кистью, — «боевые машины пехоты».

На столбах много рекламы автобусных рейсов в Россию и города Украины, расположенные через линию фронта.

В магазинах хватает продуктов.

На часть из них цены ниже, чем в России. «Рошеновский» и львовский шоколад соседствуют с «Бабаевским».

Различные виды шоколада в магазине Донецка

Замечаю белорусские молоко, пиво и водку.

В магазине Донецка

В киосках продаются белорусские сигареты без акцизных марок — явная подделка.

Контрафактные сигареты в киоске около автовокзала Донецка

Приятно радуют цены на спиртное — водка в пересчете на белорусские — 18 тысяч, коньяк уровня белорусского розлива — 40 тысяч.

Из-за снижения по причине боевых действий деловой активности многие привычные вещи, продающиеся у нас практически везде, в Донецке приходится искать, как при СССР в годы «развитого социализма». К примеру, пришлось искать, где можно приобрести «пальчиковые» (размер АА) батарейки.

Проезд в транспорте — 3 российских рубля, что в пересчете на белорусские — 1 тысяча.

В троллейбусе Донецка

Топливо для автомобилей стоит примерно на 20% дороже, чем в России. Газовых автозаправок больше, чем обычных.

Если год назад на многочисленных билбордах преобладала патриотическая реклама типа «Все в ополчение!», то теперь около половины билбордов заняты рекламой различных министерств — реклама государственности.

Билборды на улицах Донецка

На части щитов глава ДНР Александр Захарченко рекламирует самого себя — поздравляет женщин, ветеранов, хвалит донецкий народ, «в ответе за республику».

Год назад была популярна символика Новороссии — она была на билбордах, на форме бойцов и боевой технике, продавались флаги, наклейки, чтобы заклеивать на автомобильных номерах украинскую символику, сувениры. Сейчас флаги Новороссии остались только на стенах домов в виде старых рисунков.

Флаг Новороссии на стене дома в Донецке

Сделать неподконтрольными Киеву другие регионы Украины не получилось. ДНР и ЛНР объединиться в Новороссию не спешат, равно как и стать частью России.

Все щиты — только на русском языке. На украинском осталось совсем немного довоенных указателей.

В киосках местная пресса представлена двумя газетами, напоминающими «Советскую Белоруссию», — в каждом номере — портрет Захарченко и статьи об улучшении благосостояния граждан ДНР.

Сотовую связь обеспечивают несколько украинских операторов, у которых баланс счета показывается в гривнах, притом что оплата принимается в рублях. С мая 2015 года в ДНР заработал собственный оператор сотовой связи «Феникс», который создан на базе существовавшего здесь ранее «Киевстар» и, согласно его информации, покрывает 98% территории ДНР. В отличие от других операторов, для подключения к «Фениксу» требуются идентификационные документы, и этот оператор пользуется популярностью только у сотрудников госслужб.

На здании областной государственной администрации на крыше развевается флаг ДНР.

А на козырьке креста крыльца висит флаг России. Рядом на стене виден след от снятого герба Украины.

На флагштоках рядом со зданием висят флаги как ДНР, так и России.

Здание областной государственной администрации Донецка

Периодически поднимается тема проведения в ДНР местных выборов. Кое-где еще остались рекламные плакаты с портретами кандидатов на выборах, намеченных на 18 октября 2015 года, которые затем перенесли на неопределенный срок. Под эти выборы было создано общественное движение «Донецкая республика» — аналог белорусской «Белой Руси».

Была создана избирательная комиссия, и нам удалось пообщаться по телефону с ее председателем Романом Лягиным. Он предложил сразу озвучить свои вопросы, а затем дал один четкий ответ: «Когда будут выборы, неизвестно». Давно работающий в Донецке журналист описал ситуацию так: «Выборы здесь могут провести в любой момент. Если сегодня вечером решат провести выборы завтра утром, то за ночь к ним подготовятся, разместят по городу соответствующие плакаты, а утром проведут выборы с необходимым результатом». В реальности проблем для проведения выборов много. К примеру, надо обозначить границу ДНР при наличии около линии фронта «серых» территорий, которые контролируются только по очереди заходящими туда диверсионно-разведывательными группами противоборствующих сторон.

Во время нашего пребывания в ДНР стали выдавать собственные паспорта. Это вынужденная мера, так как за два года войны выросло много беспаспортных людей. Чтобы получить полноценный украинский паспорт, жителям ДНР необходимо пересекать линию фронта. На стороне, контролируемой Киевом, парням 16−18 лет приходится доказывать, что они не имеют отношения к вооруженному конфликту. Учитывая милитаризованность ДНР, доказать свою непричастность получается далеко не у всех — часть поехавших за украинскими паспортами назад не вернулась. Какое-то время здесь люди думали, что Россия будет выдавать им свои паспорта, но этого не произошло.

По паспорту ДНР сейчас можно выехать в соседнюю ЛНР, Южную Осетию и, что особенно важно, в Россию.

Раньше жители ДНР-ЛНР боялись общаться с журналистами из-за возможного возвращения украинской власти. Теперь появился страх критиковать местную власть — рассказывают, что за это можно просто исчезнуть — война все спишет.

Особенно негативное отношение как населения, так и военных — к подразделениям «Сомали» (командир Гиви) и «Спарта» (командир Моторола). Основные претензии — жестокое отношение к местному населению и бездарное командование, стоившее жизни многим бойцам.

В верхах власти ДНР идет борьба за выживание между различными группировками, контролирующими потоки российской помощи, доставляемой огромными колоннами белых КамАЗов. Периодически в интернете появляются материалы о торговле этой помощью.

В Донецке у нас было запланировано интервью с Александром Ходаковским — бывшим командиром донецкой «Альфы», секретарем Совета национальной безопасности и обороны ДНР и командиром бригады «Восток». Его помощник предупредил, что после этого интервью у нас аккредитации здесь не будет. Ходаковский — личность, неугодная многим. В день, когда было «гарантированно» обещано с ним интервью, он неожиданно не вышел на работу и, предположительно, покинул ДНР.

Памятник Ленину в центре Донецка

Из общения с жителями ДНР видно, что в отношении России за год наступило разочарование. С одной стороны, ДНР существует только благодаря России. С другой стороны, идя на конфликт с Украиной, люди надеялись, что окажутся в составе России с более высоким в сравнении с Украиной уровнем жизни. Этого не произошло. Непризнанное мировым сообществом, охваченное войной образование, с практически полностью разрушенной экономикой, полностью зависимое от российской помощи, где гражданам выдаются паспорта, по которым можно выехать только в Россию, его жители часто именуют «Банановой республикой». Возможно, в будущем это будет образование, подобное Приднестровской республике. Прогнозировать — дело неблагодарное, но по увиденному заметно, что в ближайший год вряд ли установится мир на Донбассе.

Больница и аэропорт

В отношении экстрима Донецк — город уникальный. Если устал от скучной жизни в центре, где только слышна артиллерийская канонада, то достаточно пройти 5 километров по прямой от центра города  — и ты без проблем можешь попасть под артобстрел, словить пулю снайпера или подорваться на мине.

Знак на въезде в Донецк в районе аэропорта

Направляемся в 21-ю больницу — ближайшую к Донецкому аэропорту и наиболее пострадавшую от обстрелов. Видим больше заделанных подручными материалами окон, на дороге — больше воронок.

На бетонном блоке неработающего блокпоста стоит неразорвавшийся снаряд, на который местные жители не обращают внимания. Позже мы несколько дней ездили по этой дороге, а снаряд так и стоял.

Неразорвавшийся снаряд на неработающем блокпосту

Район аэропорта. Вдали виднеются развалины, которые когда-то были международным аэропортом Донецка. Причина кровопролитных боев за аэропорт — отсюда очень удобно обстреливать из артиллерии город.

К аэропорту примыкает частный сектор. К частному сектору — район хрущевок. Местные жители работали в аэропорту, на ближайших шахтах. Среди полуразрушенных пятиэтажек расположена 21-я больница.

Когда в этом районе начались боевые действия с массированными обстрелами, 21-я больница для местных стала островком спасения, говорит главврач Надежда Чагадаева. Сюда люди шли за медицинской помощью, шли из разбитых квартир, чтобы получить пищу и переночевать. Власти Донецка оперативно установили в больнице мощный автономный генератор, здесь заряжали сотовые телефоны, ноутбуки, кипятили воду в электрочайниках. Из-за увеличившейся нагрузки и опасности передвижения многие врачи жили при больнице.

Однажды во время операции под окнами разорвался снаряд, и осколок, пробив окно операционной, застрял в бестеневой лампе. Если бы не эта лампа, осколок убил бы хирурга.

При обстрелах в больнице оказывали помощь не только людям — здесь зашивали раны собакам, которых побросали люди, жившие поблизости в частном секторе.

В больнице хранят две трубы ракет «града», попавшие в здание.

Трубы ракет «града», попавшие в здание 21-й больницы

В стене до сих пор находится застрявший неразорвавшийся снаряд.

Застрявший неразорвавшийся снаряд в стене 21-й больницы

Дорожки вокруг больницы выметены от осколков, но газоны усеяны маленькими кусочками смертоносного металла.

Помещения с окнами, выходящими на запад, считаются более опасными.

Больничная палата 21-й больницы

Выражаясь терминологией ядерной войны, район, прилегающий к больнице, можно назвать зоной частичных разрушений.

После обстрелов коммунальники быстро восстановили энергоснабжение, водоснабжение, канализацию. Квартиры жильцы восстанавливают сами. Кто может — сразу ставит новые стекла. Другие заделывают окна чем придется. В некоторых квартирах снарядами пробиты стены или потолок, если последний этаж.

Поврежденные обстрелами жилые дома в районе 21-й больницы

Развороченная взрывом необитаемая квартира может соседствовать с неповрежденной, в которой живут люди.

Кто мог, давно покинул этот район. Оставшиеся жители с наступлением весны самостоятельно занялись благоустройством придомовой территории — дворников здесь нет.

Жители района, подвергшегося обстрелам, занимаются благоустройством двора

В этом районе с каждой сотней метров, по мере приближения к аэропорту, увеличивается степень разрушения зданий.

Поврежденный жилой дом, находящийся ближе к аэропорту, чем остальные

Чтобы не подорваться на минах, здесь рекомендуется ходить только по дорожкам и внимательно смотреть под ноги.

По перебитым осколками прутьям детских качелей можно представить, какая здесь была плотность огня.

Перебитые осколками прутья качелей

Мимо одной из наиболее поврежденных пятиэтажек, опираясь на трости, идут двое мужчин — одни из немногих жителей этого дома.

Два жителя двора сильно поврежденной пятиэтажки

Павел был дважды ранен, причем первое ранение вначале оформили как «самозаболевание».

 

 

Стоящие в стороне три относительно новые высотки пострадали особенно сильно — по ним стреляли прямой наводкой.

Судя по количеству попаданий, стреляли прицельно и долго.

Многочисленные попадания на фасаде одного из отдельно стоящих трех домов

По горшкам с растениями на подоконнике видно, что в этих трех домах есть только одна обитаемая квартира.

Единственная жилая квартира трех домов вблизи аэропорта

Двери в подъезды закрыты, на них висят объявления, что эти дома в списке подлежащих восстановлению. Учитывая состояние экономики региона, эти дома восстановят не скоро.

Объявление на одном из подъездов поврежденного дома

Поблизости находится мечеть, в куполе которой на стороне, смотрящей на аэропорт, виднеются следы попаданий.

Мечеть вблизи аэропорта

Через дорогу, ближе к аэропорту, начинается частный сектор. Его можно назвать зоной сплошных разрушений. Здесь нет ни одного неповрежденного войной дома.

Частный сектор, прилегающий к аэропорту

На любой шильде или дорожном знаке —  многочисленные дырки от попаданий пуль и осколков. Крупными осколками порублены ветви деревьев, мелкими усеяна дорога, из-за чего можно легко проколоть колесо.

Пробитая осколками шильда около аэропорта

Когда-то по улице Стратонавтов — главной улице частного сектора — ходили троллейбусы. По рассказам местных жителей, с началом боевых действий поврежденную линию люди с оружием быстро порезали на металлолом — троллейбусные провода из меди.

Улица Стратонавтов

Сейчас проезд по большей части улиц расчищен — мусор собрали в кучи по обеим сторонам дороги. Иногда по улицам, быстро маневрируя между воронками, проезжают легковые автомобили или микроавтобусы с военными.

Поврежденный близким взрывом автомобиль в районе аэропорта

Район выглядит необитаемым. Иногда встречаешь на улицах местных жителей, которые весь ужас боев пережили у себя дома. Без необходимости стараются не выходить из дома.

Не пожелавшая назвать свое имя женщина из-за обстрелов ослепла на один глаз и оглохла на одно ухо.

 

 

К обстрелам здесь привыкли, насколько это возможно. Отлично различают по звуку тип оружия и определяют возможное место попадания ракеты или снаряда.

Было удивлением увидеть среди развалин дом, тоже поврежденный войной, в котором светились окна.

Вадим — хозяин единственного в районе аэропорта частного дома, имеющего электричество

Вадим, хозяин дома, провел электричество, протянув провод через развалины более чем на полкилометра. Учитывая количество мин, здесь установленных, — это весьма смелый поступок.

 

 

К развалинам аэропорта сейчас подходить категорически не рекомендуется. Это практически стопроцентная вероятность попасть под прицельный артиллерийский или снайперский огонь или подорваться на мине.

С меньшей вероятностью это возможно и с того места, откуда мы производили фотосъемку.

Донецкий аэропорт реконструировали к 2012 году, затратив на это 875 млн долларов США, он был способен принимать все существующие в мире самолеты, в том числе и Ан-225 «Мрия».

В конце мая 2014 года аэропорт прекратил работу из-за войны.

Сейчас за несколько сотен метров от развалин чувствуется сладковатый трупный запах от тел, которые остались под развалинами. Бегают стаи собак, успевших попробовать человечины, и слышны звуки перестрелки, доносящиеся из района Авдеевки.

Вид на то, что было 2 года назад международным аэропортом Донецка. На дороге — множество острых осколков

На одной из улиц видим три «аварийки» газовой службы — идет восстановление газовых коммуникаций. Автомобили припаркованы по разным сторонам дороги на расстоянии нескольких десятков метров друг от друга — в случае обстрела больше шансов уцелеть.

«Аварийки» газовой службы в районе аэропорта

Около дороги — инсталляция из труб «града» и других реактивных снарядов.

Инсталляция из труб реактивных снарядов

Прохожий говорит, что местным жителям приходилось во время обстрела вытаскивать неразорвавшиеся раскаленные ракеты сразу после попадания в дома.

«А что делать? Не вытащишь быстро ракету — пожар от нее начнется. Поэтому обливаешь ее водой, оборачиваешь покрывалом и вытаскиваешь».

Там, где заканчивается частный сектор и начинается полоса отчуждения перед летным полем аэропорта, замечаем мужчину, который высаживает картошку.

Весенние полевые работы вблизи Донецкого аэропорта

Земля — чернозем, о котором говорят: «Воткнешь палку — вырастет дерево». Сейчас в почве избыточное содержание железа в виде осколков. Представившись Владимиром, мужчина рассказывает: «А что делать — жить-то как-то надо». В находящийся поблизости дом Владимира попал снаряд, сделав его непригодным для проживания. К счастью, в доме никто не погиб.

Входная дверь в доме ВладимираРазрушенный снарядом дом Владимира

Одиноко возвышающаяся среди частного сектора и развалин девятиэтажка, находящаяся в непосредственной близости от летного поля, вероятно, станет памятником тех кровавых событий. Странно, что этот дом вообще стоит — количество прямых попаданий в него подсчитать сложно. Сейчас в доме наблюдательный пункт, и бойцы оттуда настойчиво порекомендовали нам уезжать отсюда.

Ближайшая к аэропорту девятиэтажка

Покидаем район аэропорта. Двигаясь по навигатору, едем в центр Донецка другой дорогой и вскоре упираемся в разбитый Путиловский мост. Едва начали фотосъемку, как из проезжавшего автомобиля вооруженный мужчина закричал в переводе на литературный язык: «Пожалуйста, уезжайте отсюда быстрее — сейчас по вам начнут стрелять!»

Через 10 минут езды на автомобиле мы снова в центре Донецка, где нет разрушений, работают магазины, кинотеатры, театры, ходят мамы с детьми, а главное — нет обстрелов и мин.

 

[V_Dima08]

ОБЩЕСТВО

Путешествие на войну. Тельманово. В нескольких километрах от линии фронта

 

 

 

 

 

 

 

20 апреля 2016 в 13:28

Василий Семашко, Анна Иванова Специально для TUT.BY, фото и видео авторов

Вдвоем с фотографом-блогером поехать на войну на Донбассе на собственном автомобиле. Жить в расположении с теми, кого в Беларуси грозят привлечь к уголовной ответственности, доверив им свои жизни. Посетить районы действия разведывательно-диверсионных групп противника, места артобстрелов и работы снайперов. Для чего? Чтобы ценить жизнь, надо побывать там, где она ничего не стоит.

Тельманово

Село Тельманово находится в 83-х километрах от Донецка на юг. Обычная для этого региона дорога, вся в ухабах и ямах. Пологие холмы, с которых видно на десятки километров. Терриконы, заросшие бурьяном поля, лесополосы, балки, овраги, скромные деревни, в которых нет деревянных домов. При въезде в крупные села и на важных перекрестках — блокпосты, где просят предъявить документы и показать содержимое автомобиля. В темное время суток при подъезде к блокпосту необходимо выключить фары и включить освещение в салоне. Иначе военные могут расстрелять автомобиль с людьми — прецеденты бывали.

В подобной местности проходят боевые действия

В этом направлении линия конфликта проходит по правой стороне от дороги, большей частью по руслу реки Кальмиус, вытекающей из Донецка. В некоторых местах вдали видна территория, подконтрольная Киеву. Такие участки дороги пристреляны артиллерией, обе стороны постоянно контролируют дорогу. Количество воронок на этих участках резко возрастает. В гражданский транспорт стараются не стрелять — современные комплексы близкой разведки в любое время суток уверенно идентифицируют легковую машину, грузовик, автобус, БТР или танк. На всякий случай все водители стараются быстрее проехать простреливаемые участки.

Районный центр Тельманово. На центральных улицах пятиэтажки. Остальное — двух-трехэтажные многоквартирные дома и большой частный сектор.

Райцентр Тельманово В казарме. Однорукий Серб и другие бойцы, коты и семейная пара

Здесь базируется 1-я Славянская бригада, в ней служит белорус с позывным Серб, с которым договорились о встрече. Позывной вместо имени — дань условиям войны. Людей с одинаковыми именами хватает, свою фамилию лишний раз демонстрировать нежелательно. Каждый позывной уникален. Хочешь в этом регионе найти бойца — говори позывной. Стоило в магазине сказать «Серб», мне тут же указали его расположение. Серб потерял в бою левую руку, но продолжил службу.

Ходит в разведку, имеет специальность сапера, одной рукой управляется с ручным пулеметом Калашникова.

Серб одной рукой обращается с пулеметом

По рассказам сослуживцев, Сербу приходилось проводить группы бойцов через минные поля без миноискателя: шел первым, прокладывая путь остальным.

Таких в ДНР хватает. Если Серб потерял левую руку, то его друг Скиф — мехвод танка, потерял правую руку и тоже продолжает служить. Бойцы были счастливы, когда им друзья подарили на двоих одну пару перчаток.

Скиф и Серб — одна пара перчаток на двоих

4-я рота 2-го мотострелкового батальона, в которой служит Серб, расположена в двухэтажном здании бывшего ДОСААФ.

Здание бывшего райотдела милиции рядом занимает схожее подразделение.

Спрашиваю, где безопасней поставить автомобиль, чтобы не пострадал при возможном артобстреле. С улыбкой Серб отвечает: «Везде одинаково падает».

Казарма Серба — длинное подвальное помещение с высокими потолками, заставленное солдатскими кроватями. При входе постоянно находится дежурный.

В казарме

Над кроватями протянуты веревки, на которых висит форма

Рядом с кроватями — личное оружие: автоматы и пулеметы. Кое-что из этого — к примеру, АК-47 (особенно ценится) и РПК принадлежит Сербу. Действительно личное — боевые трофеи. Рядом с местом Серба на стенах висят «мухи» и «шмели» — тоже его личное.

«Мухи» и «Шмель»

Освещение — тусклыми лампами накаливания. Сырость и запах подземелья.

Вместе с бойцами в подвале-казарме обитает несколько котов-мышеловов.

Часть бойцов спит. Обычно все спят в одежде. Линия фронта в нескольких километрах, при тревоге надо быть готовым к бою.

Оружие рядом с кроватью. ВОГ в стволе — на войне это нормально

Кто-то из бойцов читает книгу, смотрит телевизор, что-то смотрят в смартфонах или ноутбуках.

В дальнем конце казармы на стене висит российский флаг. Если на противоположной стороне конфликта вешают флаги Евросоюза, то здесь — флаг России.

В коридоре увидел роутер, и мой ноутбук нашел сеть с названием «4-rota».

Если раньше в землянках пели песни под гитару, то теперь слушают смартфоны.

Туалет на первом этаже. Питаться бойцы ходят в небольшую столовую за километр, но чаще готовят себе в казарме.

Продукты можно купить на первом этаже, где в нескольких кабинетах организовали магазинчики. Сейчас ополчения в ДНР не существует. Все бойцы являются контрактниками армии ДНР и получают зарплату.

В своем подразделении Серб непререкаемый авторитет. В отношении нас всем пояснил: «Это мои гости из Беларуси». Нам тут же выделили спальные места.

Собранные в подвальной казарме военные — разных возрастов. На вид — от 18 лет, а то и моложе, до 60 лет.

Один из самых пожилых бойцовБойцы разных возрастов

Есть даже молодая семейная пара.

«Семейное гнездо» «Мы все ненормальные люди и вряд ли будем кому-то нужны после войны»

У каждого своя причина оказаться здесь. Подавляющее большинство — местные жители. Говорят, что защищают свои дома. Есть приехавшие из России «защищать ее интересы на дальних рубежах», как парень с позывным 5−1 из Мурманска. Два брата с позывными Скорп и Шархан тоже из России. Много бойцов из местного населения надевают на форму российскую символику из-за симпатий к России.

Скорп и Серб

— Я воюю с 1994 года. Две чеченские прошел, теперь здесь. Это моя работа, — поясняет Скорп.

Эти в лучшем положении — они всегда могут уехать домой.

Есть те, кому ехать некуда — к примеру, пришел шахтер с работы, а дома нет — прямое попадание. А там находилась вся семья. Теперь для него война — смысл жизни. У некоторых родные живут по другую линию фронта, как, к примеру, у бойца, родители которого живут в Краматорске.

Имущество таких бойцов — форма и автомат с боекомплектом. Серб, которому в Беларуси угрожают тюрьмой, — один из них.

Имущество Серба

В плане личного имущества Серб считается богатым — у него автомат калибра 7,62 (есть такой далеко не у каждого) с подствольным гранатометом и глушителем, ручной пулемет, несколько «Мух», «Шмель», а также ящик с различными типами мин, пластитом и прочим рабочим инструментом сапера.

МОН-50 (мина осколочная противопехотная, направленного поражения)

Серб поясняет, что все личное оружие он добыл в боях.

Недалеко от нас дремлет пожилой мужчина с морщинистыми ладонями с въевшимся мазутом. Механик-водитель БМП, прошел Афган, теперь здесь — поясняет Серб.

Мехвод БМП

— Мы здесь на переднем крае и воюем не из-за денег. Когда в любой момент нас могут убить, деньги здесь ни к чему. Здесь есть люди, которые за полтора года непрерывных боев стали профессионалами. Иловайск, Дебальцево, Углегорск, Веселое, Спартак, Ясиноватая — мы были везде. Мы все ненормальные люди, так как убивать на этой войне для нас стало обычной работой. И мы делаем эту работу хорошо. То же делает и наш противник. Я осознаю, что по-другому я жить не смогу. Вне войны мы вряд ли будем кому-то нужны. Для любой власти мы можем представлять серьезную опасность. Осознаю, что эта власть со временем нас может просто уничтожить, к примеру, вывести в поле и накрыть нас «градом». Но я и мои бойцы честно выполняем свою работу, — говорит Серб.

От наград ДНР Серб отказывается из-за того, что такими же медалями с крестами в избытке награждены местные кабинетные воины с «боевыми» подругами. Такие медали можно купить на уличных лотках в Москве за 200 рублей. При желании там же сделают указ о награждении, нарисовав подпись Захарченко или Пушилина.

Медаль ДНР «За боевые заслуги». Эта — настоящая

Серб шутит, что не сжег еще столько танков, чтобы крест носить. Единственный знак, который признает, — гвардейский.

«Около 40% потерь личного состава — из-за собственного разгильдяйства»

— Все военные передвижения здесь происходят по балкам и вдоль лесополос. Сами лесополосы заминированы. Очень сильно развито информирование противника о передвижении войск и техники. Проедет, к примеру, танк по деревне, кто-то из местных жителей уже звонит друзьям через линию фронта, докладывая об этом. О вашей машине с белорусскими номерами стало известно на той стороне, как только вы здесь появились. Особенно стараются работать против нас этнические греки. С другой стороны нам точно так же сообщают обо всех перемещениях, — рассказывает Серб.

В подобной местности ведутся боевые действия

По его словам, из-за «предательства с обеих сторон на высоком уровне» случаются большие потери.

— К примеру, информация, что в точно определенном месте в определенное время пройдет колонна, не может исходить от низового состава. Когда скрытно передвигающаяся колонна попадает под тщательно организованный массированный артобстрел, когда ее буквально расстреливают из всех видов оружия, когда количество погибших исчисляется сотнями, понятно, что здесь эту колонну ждали и готовились встретить, — объясняет он. В похожей ситуации он и потерял руку.

Между Комсомольским и Тельманово есть участок дороги, на котором воронок больше обычного. Серб рассказал, что сюда через линию конфликта, под прикрытием лесополосы, вышла колонна ВСУ Украины из примерно 30 единиц грузовиков с бойцами и бронетехники. Местность пристреляна, армия ДНР ожидала противника. Чтобы избежать кровопролития, командиру колонны было выдвинуто требование: бойцы оставляют технику, оружие и пешком возвращаются обратно через линию фронта. Пока тот думал, у кого-то не выдержали нервы. Итог — вся колонна уничтожена, выжило немного.

— Основные потери — от артиллерии. Стреляют обе стороны хорошо. Не верь поговорке, что снаряд дважды в одну воронку не попадает — здесь попадает, и два, и три раза. Широко применяются мины. Бывает так, что мы находим мины противника и оборачиваем их против него. То же самое делает и противник. Около 40% потерь личного состава происходит из-за собственного разгильдяйства. К примеру, на блокпосту все уснут и их возьмет в плен ДРГ противника. Может машина с бойцами случайно на блокпост украинцев заехать. Или, не посмотрев карты, на минное поле группа бойцов зайдет. Не договорятся о взаимодействии с артиллерией, и она по своим может ударить. Впрочем, на той стороне разгильдяйства еще больше, — считает Серб.

Задаю вопрос, как-то заметны здесь очередные договоренности минских встреч?

— Немного заметны. После минских встреч перестрелки немного затихают. Потом увеличиваются снова и достигают максимума через две недели, как раз накануне очередных минских встреч.

По поводу намерений белорусских властей привлечь к уголовной ответственности белорусов, воюющих в Донбассе, Серб предложил желающим это сделать приехать к нему.

Боевой техники, вооружения и боеприпасов в ДНР много — официально это из располагавшихся здесь до войны армейских складов и то, что захвачено у противника. Проблема армии ДНР в нехватке подготовленных бойцов.

Пока общаемся с Сербом, бойцы обхаживают Аню, предлагая ей чай-кофе, показывая свое оружие и снаряжение.

Молодые парни хотят с ней сфотографироваться.

Поздно вечером из разведки, прихрамывая, приходит боец с позывным Вьюн.

Вьюн

Он разматывает на ноге эластичный бинт, под которым видно сквозное ранение голени. Пуля калибра 7,62 вырвала большой кусок мяса. Не на боевом задании Вьюн передвигается с тростью.

Следы ранения Вьюна

На ночь свет уменьшают. Под утро кто-то тихо будит некоторых бойцов, быстро одевшись, они куда-то уходят с оружием. Все живущие здесь имеют повышенную чувствительность к щелчкам оружия. Стоило пристегнуть к автомату магазин — большая часть спящих бойцов мгновенно проснулась.

Утром нам предлагают поездку поближе к переднему краю. Из соседнего здания в армейский грузовик переносят какие-то ящики и мишени — бойцы отъезжают на полигон. Как рассказывали военные, между боями солдат усиленно тренируют.

Сборы на стрельбище

Серб и Вьюн садятся в машину. Вьюн на переднее сиденье, Серб — сзади.

Положа ствол автомата на сиденье, направив его в лобовое стекло, Серб предупреждает, что поедем через район действия ДРГ (диверсионно-разведывательных групп): «Не пугайся, если что — я начну стрелять через лобовое стекло».

Поездка к линии вооруженного конфликта

Подъехали к возвышенности, откуда открывается вид вдаль.

Серб и Вьюн рядом с линией вооруженного конфликта

Непосредственно линия соприкосновения проходит в низине по реке Кальмиус, а с нашего места открывается в том направлении наилучший вид. Местность за низиной — территория, контролируемая Украиной.

Солнце светит за нашей спиной, затрудняя наше обнаружение с противоположной стороны.

Неожиданно из зарослей вышла голодная дворняжка и стала просить у нас еды. Зрелище, привычное для зоны вооруженного конфликта. Местные жители, оставив здесь дома, оставили и собак.

Серб и Вьюн постоянно осматривают заросли — высока вероятность встретиться с ДРГ или снайпером.

Автомобиль, одиноко стоящий на месте, хорошо просматриваемом с противоположной стороны конфликта, — привлекательная цель для артиллерии. Из-за этого долго любоваться пейзажем нет желания, и мы уезжаем обратно.

На обратном пути видим не спеша бредущую по дороге беременную молодую женщину. Подвозим. Оказалось, живет в деревне поблизости. На вопрос, не боится ли ходить — снайперы, обстрелы, мины, она ответила, что ей уже все надоело. «Все надоело», — это мы слышали в Донбассе чаще всего.

Кучер

Ближе к вечеру командование стало проявлять к нам интерес. Решаем переехать в Донецк. Туда же направляется боец с позывным Кучер, который пригласил нас разместиться у него дома.

Кучер и Малой (слева). В прошлом Малой был командиром подразделения, в котором начинал служить Моторола

О Кучере стоит рассказать отдельно. Кучер живет в центре Донецка в элитном доме.

Донецк

У Кучера строительный бизнес. В охраняемом дворе его автомобили: любимый раллийный ВАЗ-2109 и микроавтобус Mercedes с заклеенными скотчем пулевыми пробоинами. В том же подъезде живет и Пушилин.

Кучер воюет в разведке. Прошел многие известные сражения. Был ранен. Дома беременная жена и сын Алексей, которому 14 лет. Сын провел летние каникулы с папой на войне.

Кучер с сыном

Умеет обращаться со всеми видами стрелкового оружия.

Дома несколько пистолетов (один сына), карабины, автомат, гранаты. На кухне лежит глушитель для автомата.

Придя из школы, подросток показывает в дневнике вкладыш, где написано, что учительница провела с ним профилактическую беседу по предупреждению детского травматизма. Среди тем беседы — правильное обращение с колюще-режущими предметами.

Школьный дневник сына Кучера

При таком достатке Кучер мог бы давно уехать с семьей из Донецка в уютную безопасную европейскую страну, купив там гражданство. Его мотивация — я здесь родился, здесь живу и защищаю свою землю от тех, кто пришел к власти в результате Майдана, который в Донбассе не признали. Проведя дома несколько дней, Кучер вновь выезжает в расположение своего подразделения. Таких здесь хватает.

Аллея славы

Большинство погибших в районе Донецка хоронят в месте, именуемом «Аллеей славы». Долго просим Кучера показать нам это место. Он явно не хочет этого, говоря, что смотреть там нечего, будем разочарованы. Через несколько часов уговорили его поехать с нами.

«Аллея славы» — это кладбище в шахтерском поселке Моспино в 30 километрах (по прямой — 13) от Донецка. Проселочная дорога по липкой известковой земле. Пустырь с видом на терриконы и стройные ряды свежих могил, на большей части которых установлены стандартные кресты.

Аллея славы

На некоторых могилах портреты. На других — имена с датами. В основном это мужчины возраста 20−40 лет.

На одном из крестов развевается никому не нужный сейчас флаг «Новороссии».

Флаг «Новороссии» на могиле Аллеи славы

Самые впечатляющие могилы — безымянные. Цифры — порядковый номер тела. 2200 — такой порядковый номер неизвестного человека, убитого в этой войне.

Номерная могила на Аллее славы

Здесь похоронен друг Кучера. Под Дебальцево пуля крупнокалиберной снайперской винтовки попала ему в пах, и тело разлетелось на две части.

Над его могилой Кучер расстреливает в небо обойму пистолета. Стоявшая неподалеку от свежей могилы пожилая семейная пара на звук выстрелов не обратила внимания.

Кучер у могилы друга дал салют

С влажными глазами Кучер рассказывает:

«После боев приезжали «Уралы», доверху набитые трупами. Все вперемешку — целые тела, руки, ноги, головы, просто куски, наши бойцы, бойцы противника. Кто привозил, говорят, ищите своих. Искали, многих частями хоронили. Их могилы известны родственникам. А остальных хоронят вот в таких безымянных могилах под номерами».

Здесь захоронены и солдаты украинской армии. Найдут ли родные эти могилы?

Нередко хоронили отдельные части тела, по которым можно было только опознать, что это «боец» или «мужчина».

Номерные могилы Аллеи славы

Странно, что ближе к Донецку места для захоронений не нашлось.

Патриотический билборд в Донецке

Для пока еще не убитых бойцов уже выкопаны могилы.

Свежие могилы

Подобных кладбищ на Донбассе много.

Травматологическая больница

Донецкая областная травматологическая больница, основанная в 1953 году, считается одним из лучших лечебных заведений Донбасса. Больница была создана для лечения производственных травм, которые получали на многочисленных шахтах и предприятиях тяжелой промышленности.

В настоящее время сюда стараются попасть на лечение люди, находящиеся по другую сторону вооруженного конфликта.

С началом боевых действий сюда начали свозить большинство раненых. Часть медперсонала уехала из Донецка. Резко увеличившаяся нагрузка на врачей заставила детских травматологов стать «взрослыми», и наоборот.

Заведующий отделением детской травматологии Евгений Жилицын в самое напряженное время освоил «взрослую» фронтовую травматологию, став одним из лучших в своем деле.

К Евгению на работу мы пришли вместе с Кучером, который уже успел побывать его пациентом. Стали вспоминать общих знакомых, оказалось, что многие, в том числе и Серб, были в разное время «собраны» Жилицыным после ранений.

Евгений Жилицын

Евгений рассказывает, что больше всего мирных жителей, пострадавших от боевых действий, поступало в первые две недели войны — с мая 2014 года. Вначале это были жертвы авиаударов. Когда была создана мощная система ПВО, сделавшая невозможным применение в регионе боевой авиации, основной поток поступал с ранениями от снарядов и мин. Иногда в больницу ежесуточно привозили до 80 раненых в возрасте от двух недель до 90 лет. Тогда врачам приходилось ночевать в больнице.

Это теперь даже дети знают, что если обстрел застал в доме, то необходимо спрятаться в помещении, находящемся в глубине здания. Если же обстрел застал на улице — необходимо прижаться к земле — большая часть осколков летит на высоте 30 см над землей.

Поначалу люди этих тонкостей не знали и, пытаясь добежать до убежищ, попадали под разрывы снарядов.

«Это война артиллерии — с пулевыми ранениями поступают единицы. Здесь пострадавшие люди не делятся на своих и чужих. Попадают сюда и раненые пленные. Медицинскую помощь все получают одинаковую — для меня они в одинаковом статусе — пациенты, нуждающиеся в медицинской помощи», — поясняет Евгений.

На другой стороне у Евгения остались друзья-коллеги, которые выполняют такую же работу и с которыми Евгений периодически связывается по телефону. О политике не говорят — общаются в основном по профессиональным вопросам.

В сравнении с тем, что было год назад, раненых в больницу поступает немного, и Евгений большую часть времени вновь работает детским травматологом.

Жилицын в детском отделенииПациентка детского травматологического отделения. Ей прислали сообщение: «У нас пока тихо»

Снимать раненых военных без особого разрешения нельзя, но Кучер к одному, а точнее, к одной из раненых нас проводит в качестве посетителей.

Ирина родом из Хмельницкой области. Потом с семьей жила в Харькове. Отец врач, мама учительница. В детстве Ирина мечтала стать врачом, но стала учителем украинского языка и литературы. У нее двое детей. Последний Майдан не приняла, ушла в движение «Русская весна — Антимайдан». После этого большая часть харьковских знакомых стала считать Ирину предательницей. Рассказывает, что денег за участие в Антимайдане не получала.

Задаю вопрос о ее личном отношении к Януковичу.

— При Януковиче мне жилось лучше, чем при остальных президентах. Да, была коррупция, но была стабильная работа, зарплаты, немного повышались пенсии. Не думаю, что после Майдана людям стало жить лучше. После кровавых событий в Одессе Антимайдан в Украине пошел на спад, и Ирина уехала в Донецк.

Когда начались боевые действия, вступила в ополчение и реализовала «детскую мечту», став военным медиком. В боевых действиях участвовала как медработник без оружия. Говорит, что оказывала медпомощь и раненым пленным.

В сентябре 2015-го подорвалась на мине, спеша на помощь к подорвавшемуся бойцу. Это случилось у села Белокаменка Тельмановского района. Говорит, что опасность подорваться осознавала, но, признается, «не могла же я стоять, когда кому-то срочно нужна моя помощь». Боец и Ирина выжили.

Военфельдшер Ирина

С того времени Ирина продолжает лечение и ждет, когда ей сделают протез. Сразу после ранения думала продолжить службу военфельдшером. Друзья в ответ на это подарили ей плюшевые заячьи уши — дескать, придется прыгать как заяц. Ирина поняла, что с протезом это будет проблематично: «С брони на протезе не смогу нормально прыгнуть. Придется на более спокойную работу переходить».

Ирина с ребенком

Сейчас дети Ирины, которым 4,5 и 7 лет, живут в Донецке. У нее здесь муж. Про случившееся говорит, что ни о чем не жалеет.

 

[V_Dima08]

Путешествие на войну. Хлеб, жизнь, бездомные собаки и что будет дальше

 

 

 

 

 

 

 

 

4 мая 2016 в 18:27

Василий Семашко, Анна Иванова Специально для TUT.BY, фото и видео авторов

Вдвоем поехать на войну на Донбассе. Жить в расположении с теми, кого в Беларуси грозят привлечь к уголовной ответственности, доверив им свои жизни. Посетить районы действия разведывательно-диверсионных групп противника, места артобстрелов и работы снайперов. Для чего? Чтобы ценить жизнь, надо побывать там, где она ничего не стоит.

На днях стало известно, что донбасские сепаратисты пригрозили арестом Василию Семашко и Анне Ивановой, авторам серии репортажей из самопровозглашенной ДНР. Некто Георгий Огнев, относящий себя к группе поддержки 4-й мотострелковой роты 2-го мотострелкового батальона «ополчения Новороссии», на своей стене в соцсети «ВКонтакте» написал: «Василий Семашко и Анна Иванова, оба из РБ. Подлежат задержанию и аресту на территории Новороссии». «Погнавшись за популизмом, корреспонденты выдали на-гора материал, который очень далек от истины, и этот материал был использован врагами ДНР для дискредитации Вооруженных сил», — отмечает он. Сообщение Огнева содержит оскорбительные и нецензурные высказывания в адрес корреспондентов. Однако в официальных структурах самопровозглашенной ДНР эту информацию опровергли.

Хлеб на войне приобретает особую ценность. Особенно для людей, живущих поблизости от линии вооруженного конфликта. Когда-то здесь десятилетиями мирно жили люди, работали на шахтах, заводах, на транспорте, в магазинах. Жили не сильно богато, но и не бедно. Все резко изменилось два года назад с началом вооруженного конфликта. Кто мог — уехали. Остались те, кому некуда уезжать.

Александр и Вера

В отсутствие власти люди самоорганизовались. Когда-то Вера работала в буфете. Во время вооруженного конфликта она по своей инициативе организовала доставку и распределение гуманитарной помощи в Ясиноватой, Веселом, Спартаке. Это поселки — спутники Донецка, где фактически проходит линия вооруженного конфликта.

В одной из частных пекарен региона выпечку хлеба финансирует белорусский Свято-Елисаветинский монастырь. Из пекарни хлеб к местам раздачи доставляет Александр на личном микроавтобусе с прицепом.

Первоначально Александр брал с местных жителей по 2 рубля за доставку, чтобы окупить расходы на топливо, но оказалось, что у многих жителей нет даже и таких денег. Сейчас доставку хлеба оплачивает монастырь.

Утром вместе с Александром и Верой, которая решает организационные вопросы, едем в пекарню. Загружаем прицеп мешками с белым хлебом, который в Беларуси именуют солдатским.

В Ясиноватой подъезжаем к пункту получения гуманитарной помощи. Сейчас здесь выдают свечи от Красного Креста. У двери толпятся люди. Несколько ящиков свечей получает Вера.

Александр и Вера

Здесь отчетливо слышны звуки близкого боя в районе Авдеевки. При этом по улицам ходят люди, дети идут в школу, работают магазины.

Вначале останавливаемся около пятиэтажки, у которой большей частью выбиты стекла. Здесь нас ждут около десятка местных жителей.

Вера знает всех. Получение хлеба и свечей отмечается в списках.

Затем едем в одно из самых опасных мест — поселок Спартак. Спартак примыкает к аэропорту, и линия фронта проходит по краю поселка. Некоторые участки дороги проходят по возвышенности и хорошо простреливаются артиллерией, что подтверждается многочисленными воронками. На таких же микроавтобусах передвигаются военные. Александр рассказывает, как, доставляя хлеб, попадал под прицельный огонь.

На блокпостах военные узнают машину и машут рукой, что можно не останавливаться. Останавливаемся во дворе среди двухэтажных домов, где нас тоже ожидают местные жители.

Сейчас здесь нет целых домов, разрушены коммуникации. В домах нет воды, газа, электричества, не работает канализация. Но в них живут люди.

Разрушенный, но жилой дом в Спартаке.

Давно не ходит общественный транспорт, закрыты магазины и все общественные учреждения. Район выглядит необитаемым. Здесь в любой момент может начаться обстрел, и никто не знает, сколько он продлится — 5 минут или всю ночь, куда попадет мина или снаряд. Люди, когда-то ставившие в квартирах кондиционеры, сейчас предпочитают жить в подвалах, отапливаемых буржуйками.

Из подвала дома выходит труба буржуйки.

Темный сырой подвал отапливается буржуйкой. Сильно пахнет дымом. Около бесполезно свисающей с потолка лампочки висит пакет с едой — от мышей.

Интерьер жилого подвала в Спартаке.

Сюда не стоит без необходимости приезжать на автомобиле — есть вероятность попасть под обстрел или проколоть колесо острым осколком из тех, что в изобилии валяются на дороге. Особенно неприятно проколоть колеса на открытой местности под обстрелом.

Труба «Града» в дорожном покрытии в Спартаке.

Здесь можно попасть и под перекрестный огонь, если вблизи будет обнаружена разведывательно-диверсионная группа противника.

Без необходимости не следует и выходить из дома — никогда не знаешь, когда может начаться обстрел. Обычно артобстрелы начинаются вечером, продолжаются ночью, но могут начаться и днем.

Ходить следует только по дорожкам, и даже там лучше смотреть себе под ноги. Про опасные места говорят так: туда не ходи — мины, за дом не выглядывай — там стреляет снайпер.

Везде следы обстрелов. Многочисленные воронки, посеченные осколками стены домов с выбитыми окнами, этими же осколками срублены ветки деревьев. Из-за опасной близости к фронту здесь восстановительные работы не ведутся.

Гильзы патронов крупнокалиберного пулемета около забора жилого дома в Спартаке.

Оставшиеся жители около подъезда одного из домов соорудили сарайчик-кухню, в которой сообща готовят еду на отапливаемой дровами печке.

Сарайчик-кухня, в котором жители Спартака готовят еду.

Вместо уличных урн здесь используют гильзы от артиллерийских снарядов.

По внешнему виду заметно, как жители прифронтовых районов отличаются от тех, кто живет в Донецке. Как и в других близких к фронту районах, здесь остались в основном пенсионеры, которым некуда податься. Выцветшая, пропахшая дымом «буржуек» одежда, грустные уставшие лица — это лица людей, постоянно живущих на войне. Мы для них из другого мира, который остался в их воспоминаниях.

Жители прифронтового поселка Спартака.

Организовавший доставку сюда гуманитарной помощи по линии Белорусской православной церкви белорусский писатель Николай Гаврилов несколько месяцев назад решил прочувствовать лично, как здесь живут люди, и остался с местными жителями переночевать в подвале. Ночью начался обычный для этих мест бой с артобстрелом.

После этого Николай оказался в больнице с тяжелым инфарктом.

Вера — здесь неформальный начальник, и к ней прислушиваются военные. Рассказывают, что как-то местные жители пожаловались Вере на мародерство одного из военных. Вера попросила военных с этим разобраться. Мародеру прострелили ноги.

Принесли стол, люди выстроились в небольшую очередь. Женщина из местных в бумагах отмечает, кому что выдано.

Слушаем разговоры.

 — Как у вас?

— Сейчас, вроде бы, тихо. Этой ночью немного стреляли. Соседу в огород попало, к счастью, не задело.

Мужчина, словно рыбак об улове, руками показывает размер прилетевшего снаряда или мины.

Получив помощь, люди расходятся по домам. В район частного сектора между домами уходит узкая дорожка. Прямо по направлению дорожки в полукилометре возвышается над неработающей шахтой копр. Когда-то на этой шахте работали люди из Спартака.

Местный житель рассказывает:

— Копр — это по другую линию фронта. Самое высокое сооружение в окрестностях. Оттуда постоянно ведется наблюдение за нами. Иногда видно, как на копр поднимаются наблюдатели-корректировщики. По всей вероятности, сейчас там установлена система видеонаблюдения. Не стой здесь долго — не привлекай внимание. Оттуда могут в любой момент выстрелить.

Мужчина с сумкой гуманитарки идет домой в сторону линии фронта.

Вероятно, с копра на другой стороне фронта заметили повышенную активность местных жителей и, разглядев, что люди расходятся с сумками, поняли, что приехал автомобиль с гуманитарной помощью.

Закончив с раздачей помощи, Вере зачем-то понадобилось подъехать еще ближе к линии фронта. Александр нервничая, начинает отсоединять прицеп — по разбитой снарядами дороге ехать придется максимально быстро.

Проскакивая по узким проездам, оказываемся около местной агроусадьбы с романтическим названием «Вилла капучино». Во дворике стоит прикрытая брезентом БМП, успеваем заметить поблизости укрытые брезентом позиции небольших минометов. Вера ушла в дом, где находятся военные. Отсюда до передовой около 200 метров.

Когда я, пройдя пару десятков метров, выглянул из-за кирпичного забора, чтобы сфотографировать противоположную сторону фронта, стоявший поблизости парень в военной форме с автоматом попросил больше так не делать, чтобы не получить пулю снайпера. Успел разглядеть небольшое укрытие из мешков с песком и снарядных ящиков, заполненных песком и камнями. По поврежденным бетонным столбам можно понять, какие здесь бывают обстрелы.

Передовая в поселке Спартаке.

Парень с автоматом просит не делать снимков.

Спрашиваю солдата, далеко ли находится передовая.

— Здесь, — хмуро ответил солдат.

Вера, выйдя из дома и увидев, что я с фотокамерой немного отошел от микроавтобуса, погрозила мне кулаком.

Также быстро покидаем этот район, направляясь за оставленным прицепом.

Массовка «ангелов» и «лабутены»

Там, где недавно мы раздавали хлеб и свечи, видим другой микроавтобус, легковой автомобиль, а также людей в непривычно чистой для фронта военной форме и с оружием.

Отряд «Ангел».

За стеклом микроавтобуса с российскими номерами Ростовской области прикреплен пропуск, разрешающий передвижение везде и в любое время.

На автомобилях и на форме прибывших людей имеется эмблема с надписью «Ангел». Девушки-волонтеры в военном камуфляже раздают местным жителям пакеты с медикаментами.

На каждом пакете написана фамилия получателя. Два парня снимают видео происходящего. Остальные «ангелы» в военной форме и с оружием создают эффект массовки.

Когда потом бойцы 1-й Славянской бригады увидели на фотоснимках куртки девушек, они сказали, что у девушек куртки от новой российской формы танковых войск, которая сделана из очень хорошей негорючей ткани, и о подобной форме мечтают бойцы.

То, что Александр с Верой делают вдвоем и без оружия, «ангелы» делают группой около восьми человек, вооруженной автоматами и пулеметами, снимая самих себя двумя камерами.

Спрашиваю молодого человека с ручным пулеметом, зачем ему пулемет при раздаче лекарств.

— Не хочу стать героем посмертно, — романтически отвечает он.

Мы тоже не желаем становиться такими героями. А шансов стать героями посмертно у «ангелов» больше в сравнении с нами.

От артиллерийского обстрела спасает каска и бронежилет, а не пулемет. А главное — в этих местах на дорогах часто устраивают засады регулярно пересекающие фронт диверсионно-разведывательные группы. Гражданский автомобиль с безоружными местными жителями большого интереса для них не представляет. Другое дело, автомобиль с российскими номерами, в котором находятся вооруженные люди в военной форме, и с издалека заметным пропуском-«вездеходом». Им в плен лучше не попадать.

Позже узнал, что «Ангелов» основал парень — российский телережиссер. Вероятно, из-за этого столь повышенное внимание к внешнему виду и видеосъемке своей деятельности.

Когда «ангелы» раздавали помощь, во дворе появилась девушка с парнем. По виду парень ничем не примечательный — явно из местных. А вот его спутница… «То ли девушка, то ли виденье». Смотрю на ее джинсы, едва прикрывающие попу, на туфли и вспоминаю песню про «лабутены». Наряд девушки, исходящий от нее аромат парфюма, табачного дыма и вина вполне соответствуют «выставке Ван Гога» или ночному клубу, но никак не прифронтовому Спартаку.

«Может девушка, а может — виденье».

Все уставились на девушку, а она стала с интересом разглядывать «Ангелов» с оружием. Оказалось, что девушка приехала из Киева в Донецк к родственникам, а ночь провела в донецком ночном клубе, где, вероятно, она познакомилась с местным парнем.

Как часто бывает в подобной ситуации, девушка захотела сфотографироваться с вооруженными «ангелами».

Фото с «ангелами». Люди и животные на войне

Рядом бегает множество собак — обычное явление для прифронтовой зоны, где их оставили люди, покидая опасные места. Отношение оставшихся местных жителей к бездомным животным впечатляет. В мирной и сытой Беларуси государство тратит огромные средства на убийство бездомных котов и собак, даже построив для их сжигания специальный крематорий под Минском.

В разрушенных войной районах Украины обнищавшие местные жители, порой сами голодающие, продолжают заботиться о бездомных животных. В 21-й больнице врачи собакам зашивали раны. В Веселом среди разбитых пятиэтажек я видел оборудованные места для кормежки собак.

На разбитом обстрелами местном рынке в районе аэропорта бездомные псы спали рядом с несколькими восстановленными торговыми местами на специально выделенных старых куртках.

Спартак — не исключение.

Около получающих помощь людей бегают бездомные собаки. Женщина наполняет едой большие кастрюли, стоящие во дворе специально для собак. Копошащиеся рядом щенки залазят в кастрюлю. Щенка, гуляющего в отдалении, подбирает мужчина и несет к кастрюле с едой.

Раздача хлеба и свечей закончена, люди начинают расходиться, за ними — собаки.

Донецк и дорога домой

Десять минут быстрой езды переносят нас в другую жизнь из разрушенного Спартака в относительно спокойный Донецк.

Время пребывания в этом регионе подошло к концу. Прощаемся с гостеприимными новыми знакомыми и направляемся к границе. Пограничный переход ДНР проходим за несколько минут. В России обстоит иначе. Нечасто белорусские автомобили въезжают в Россию с территории, где идет война. Первым делом за нас взялись оперативные работники, пригласив пройти с вещами «пообщаться». Вначале предложили добровольно сдать «запрещенные сувениры», которые иногда везут с войны: если мы это сделаем сейчас, проблем у нас не будет. На вопрос, а что за «запрещенные сувениры» обычно везут, молодой парень ответил, что пистолеты, гранаты, ВОГи (выстрелы подствольных гранатометов), мины и прочие предметы, с помощью которых человек убивает себе подобных.

После этого с помощью ручного металлоискателя тщательно досмотрели все наши вещи. При таком досмотре провезти было бы невозможно даже один патрон.

Затем заинтересовались нашим пребыванием в ДНР. Журналистское удостоверение убавило количество вопросов. Нас развели по разным комнатам, чтобы независимо записать наши истории — где были, с кем встречались и прочее, что интересует любые спецслужбы. Попутно поверхностно посмотрели фотоснимки в ноутбуках, понимая, что все тайное можно переместить на файлообменники. Когда мы снова оказались в одном помещении, кто-то из оперативников спросил нас, как бы мы кратко охарактеризовали происходящее. Не сговариваясь, мы одновременно ответили: «Бардак». На прощание нас предупредили, что у нас может быть общение на родине с местным КГБ.

Затем наступила очередь таможни. В большом зале нас пригласили пройти через рамку металлоискателя. Вновь тщательный личный досмотр с помощью ручного металлоискателя. Вещи проходят через сканер. Рюкзак досматривали трижды, изменяя его положение на ленте сканера. Взялись за автомобиль. Попросили вынести все вещи из машины и тщательно ее осмотрели. На несколько сувениров-осколков внимания не обратили — это можно.

Затем попросили заехать в ангар, где автомобиль «просветили» досмотровым сканером. Тщательный досмотр на въезде в Россию обязателен для всех. При нас в таможенном зале находились со своими вещами пассажиры рейсового автобуса. Все они проходили через рамку металлоискателя, а их вещи — через сканер.

Следом за нами в досмотровый ангар на «просвечивание» въезжает автобус.

На прощание таможенники просят прощения за неудобства и желают счастливой дороги, а пограничник, не ставя штампов в паспорта, открывает нам въезд в Россию. Можно вздохнуть спокойно, мы почти дома — до Минска 1800 километров по дороге, где нет войны.

Послесловие. Что там происходит и другие вопросы о Донбассе

Когда мы вернулись домой, знакомые и люди на форумах стали задавать вопросы. Коротко попытаюсь ответить. Подчеркиваю, что озвучиваю лишь собственное мнение.

— Что там происходит?

— Гражданская война с элементами интервенции с обеих сторон. Элементы интервенции — это материальная помощь извне и наемники-добровольцы.

— Идет ли сейчас война?

— Война идет с весны 2014 года, то затихая, то усиливаясь. Стреляют на всем протяжении линии конфликта каждый день.

— Участие России?

— Только благодаря России существуют ДНР и ЛНР. Из России сюда доставляется практически все.

— Участие российской армии?

— Российской армии в ДНР нет. Согласно официальной версии, вся военная техника, боеприпасы, мощнейшая система ПВО — все якобы было найдено на местных складах или захвачено у противника. Согласно официальной версии, в ДНР есть граждане России, но это добровольцы, не являющиеся кадровыми военнослужащими российской армии.

В интернете на украинских сайтах можно найти информацию о российских военных, которые, изменив имена, заняли высокие должности в армии ДНР. Вероятно, в настоящее время они не числятся в МО РФ как кадровые военные.

Подразделений российской регулярной армии в ДНР не видел.

— «Ватники», уголовники, бандиты, «отжатые» автомобили, грабежи?

— Это было в первое время конфликта во времена анархии и безвластия. Первые Минские соглашения позволили сосредоточиться на наведении порядка. Те, кто грабил, или покинули эти места, или были уничтожены. Сейчас в Донецке на улицах безопасней, чем в Минске.

В настоящее время идет борьба за власть и распределение российской помощи в верхах.

Население очень доброжелательное.

— Военные ДНР — бандиты или защитники?

— Военных большинство местного населения уважает и считает их своими защитниками. Подавляющее большинство военных — местные жители.

— Белорусы на этой войне?

— Сколько их всего, подсчитать сложно, практически нереально. Не все афишируют, откуда они приехали. Но они есть.

— Наемники?

— Солдат армии ДНР получает около 200 долларов США в российских рублях. Служба по контракту. Для региона с разрушенной экономикой это хорошая зарплата. Приехавшие сюда воевать из Беларуси и России воюют не за деньги.

— За что воюют?

— Со стороны Киева — за целостность Украины. Со стороны ДНР-ЛНР — за суверенитет, за независимость от власти Киева, которую лидеры ДНР-ЛНР считают незаконной, установившейся в результате незаконного Майдана. Реально — у каждого свои причины. Для местных дежурить на блокпостах вдали от передовой — вполне безопасная и хорошо оплачиваемая работа. В качестве мотива поясняют: «Мы только защищаем свой дом». Те, кто на передовой, — идейно мотивированные. Мотивы — от «защищаем свой дом», «мщу за погибших родственников-друзей» до «воюю с укрофашизмом» или «помогаю братьям-славянам». Почти все прибывшие из-за пределов Украины находятся на передовой.

— Отношение к Украине?

— К народу Украины отношение местного населения самое доброжелательное. Власть Киева большинство ненавидит. Основная причина этого — обстрелы жилых районов. Большая часть людей желает жить в составе России из-за более высокого там уровня жизни.

— Отношение к своей действующей власти?

— Кто-то благодарен существующей власти за то, что возобновили выплату зарплат бюджетникам, пенсий и пособий, за то, что поддерживают коммунальное хозяйство и порядок, пытаются построить государственность. Другие считают тех, кто сейчас у власти, временщиками, многие из которых коррупционеры, которых надо менять, чем быстрее, тем лучше.

Внутри самой власти, где представлены лидеры различных вооруженных формирований, идет острая борьба. Чтобы это понять, достаточно почитать блоги этих командиров, где они постоянно обвиняют друг друга.

— Кому это надо?

— Вооруженный конфликт во многом выгоден руководству всех участвующих сторон. Это те, кто распределяет поступающую помощь, а также контролируют шахты, заводы, торговлю.

— Прогноз на год?

— В ближайший год мира там не будет. Украине вряд ли получится изменить линию фронта. Успехи противоположной стороны полностью зависят от России.

— Перспективы?

— Создание образования с неопределенным статусом, подобного Приднестровью.
Читать полностью:  https://news.tut.by/society/495016.html

[V_Dima08]

Путешествие на войну. Армия и добровольцы Украины

 

 

 

 

 

 

 

 

15 сентября 2016 в 18:39

Василий Семашко, Анна Иванова Специально для TUT.BY, фото и видео авторов

15 сентября на востоке Украины вступило в силу перемирие, его первоначальный срок — семь дней. Сегодня главы МИД Германии и Франции Франк-Вальтер Штайнмайер и Жан-Марк Эйро посещают часть Донбасса, контролируемую Киевом. 

Незадолго до этого на востоке Украины побывали белорусские журналисты Василий Семашко и Анна Иванова. Посетив территорию самопровозглашенной ДНР, они решили посмотреть, что происходит по другую сторону фронта. Журналисты попали в расположение добровольцев и Вооруженных сил Украины, много общались с мирными жителями. Для чего? Ответ прежний. Чтобы ценить жизнь, надо побывать там, где она ничего не стоит.

ДНР, где они были в апреле, в Украине считается террористической организацией. А «Правый сектор», по приглашению бойцов которого журналисты ехали в Украину, террористической организацией признан в России.

В серии репортажей из этой поездки не ищите комментариев экспертов, официальных заявлений. Здесь будет много личных впечатлений и наблюдений, прямой речи героев, резкость которых порой вступала в противоречие с Уголовным кодексом. И еще много фото и видео.

«Возможно, именно те, к кому мы едем в гости, стреляли туда, где мы были во время прошлой поездки на Донбасс. А те, кто раньше радушно принимали нас как гостей, теперь, возможно, будут по нам стрелять», — замечает Василий Семашко. 

Как и в прошлый раз, в дорогу они отправились на автомобиле. Первый репортаж о дороге в зону АТО.

«Це Україна»

«Це Україна» — заметно сразу после открытия пограничного шлагбаума. К автомобилям подходит пузатый загорелый мужик в выцветшей майке и шортах с беджем, на котором от руки написано «Страховой агент», и интересуется наличием страховки. Узнав, что наши жизни не застрахованы, он направляет нас в будку, напоминающую сельский магазинчик, которые были в Беларуси лет 20 назад. Там другой похоже одетый служащий дает почитать очередное постановление об обязательном страховании жизни прибывающих в Украину на автотранспорте. Учитывая, что едем туда, где далеко не простая обстановка, решаем оформить совсем не дешевую страховку. Позже, посидев полчаса в интернете, выясняю, что в других местах подобную страховку можно оформить в несколько раз дешевле. 

Что «Це Україна» — заметно по «блакитно-жовтой» окраске почти всего того, что можно покрасить — заборы, мусорные контейнеры, столбы, опоры ЛЭП.

На многих жилых домах и коммерческих учреждениях висят флаги Украины.

Старинный спокойный провинциальный Чернигов.

Иногда, глядя на стоящие у магазина автомобили, кажется, что переместился на 30 лет назад в СССР.

Последний Майдан Чернигов пережил относительно спокойно, хотя памятник Ленину здесь тоже сбросили.

Сейчас постамент памятника украшен патриотической символикой и стихами.

Одно время подземный переход у памятника Ленину был расписан по теме Майдана. Сейчас большая часть этих надписей закрашена, а угол в переходе украшает забавная лиса.

Парк на берегу Десны, старые пушки, церкви на высоком берегу. В тени памятника Тарасу Шевченко подростки играют в карты.

Около пушек фотограф снимает выпускницу училища МВД.

Чернигов — отличное место, где стоит провести выходной — близко от Беларуси. Интересная архитектура, очень привлекательные цены в кафе и магазинах. В магазинах пиво «страны-агрессора» российской марки «Балтика», произведенное в Украине, стоит невдалеке от «бандеровского» производства Львова.

Присутствует и белорусское пиво завода «Оливария». Особенно впечатляет, что белорусское пиво в Украине, даже с учетом всех таможенных пошлин и транспортировки, стоит меньше, чем в Минске, в нескольких сотнях метрах от пивзавода. «Це Україна».

Через два часа пути — Киев.

Киев. Память о Майдане, витрины с «Роллс-Ройсами» и бойцы в бронежилетах

На улицах много автомобилей, народ спешит по делам и отдыхает в многочисленных уличных кафе.

Отдыхающие на тротуаре бомжи в центре города и витрина с «Роллс-Ройсами».

В центре много туристов, в том числе русскоязычных.

Символикой Евросоюза немецкое посольство поясняет Украине, что «Вместе сильнее».

На Европейской площади вместе с флагами Украины развеваются флаги Евросоюза.

Даже на крыльце Министерства аграрной политики и продовольствия рядом с флагом Украины висит флаг Евросоюза.

Балюстраду эскалаторов метро во множестве украшают светящиеся шильды с флагом Украины и надписями на украинском и русском языках — «Единая страна».

Этот двуязычный лозунг был особенно актуален сразу после Майдана, когда под предлогом защиты русскоязычного населения появились в Крыму «вежливые люди», а в других регионах Украины под тем же предлогом пророссийские активисты пытались захватить власть. В Донецке и Луганске это удалось.

Ленин на постаменте напротив Бессарабского рынка давно демонтирован.

Но свято место пусто не бывает: внизу постамента кто-то прикрепил небольшую табличку с портретами людей, которых многие украинские националисты считают героями, — убитого милиционерами Александра Музычко — Сашка Белого и убитого бойцами СБУ Олега Мужчиля — Лесника.

Первый известен по видео, на котором снято, как после Майдана Александр дал оплеуху местному прокурору, а второй — тем, что при попытке ареста убил подполковника киевской «Альфы», после чего был убит сам.

На бронзовой скульптуре, посвященной воссоединению украинского и русского народов, буквы сбиты, но текст читается. Поверх текста, судя по свежей краске, недавно кто-то нарисовал флаг Украины с традиционной надписью «Слава Украине».

Справа на скульптурной композиции из камня на фигуре, явно символизирующей русского боярина, видны следы подтеков зеленки.

Там, где во время Майдана были баррикады и горели автомобильные покрышки, — сейчас чистота не хуже, чем в Минске.

О Майдане напоминают лишь отдельные памятные знаки. Такими знаками на улице Грушевского отмечено место гибели белоруса Михаила Жизневского и Сергея Нигояна — первых погибших из «Небесной сотни».

Причем памятных знаков, посвященных Жизневскому, сейчас два. Первый — посреди проезжей части, на месте его гибели.

Второй — поблизости около тротуара.

Около этих знаков — свечи-лампады, цветы, флаги, в том числе и «бел-чырвона-белы».

Тут же в мегафон зазывают на экскурсию в Межигорье полюбоваться бытом сбежавшего президента Януковича. Поездка туда же на маршрутке обойдется в разы дешевле.

Некоторые государственные учреждения охраняют бойцы Национальной гвардии в бронежилетах, хотя в городе спокойно.

Около центрального здания СБУ 24 августа 2015 года появилась скульптурная композиция «Казак-победитель», посвященная защитникам независимости Украины — участникам АТО. На постаменте в виде контуров Украины казак на коне, похожий на Георгия Победоносца, копьем поражает дракона или крылатого змея, вцепившегося в Украину в районе Донбасса. На голове зверя корона, а в руках — скипетр с еще одной короной.

В киосках на Майдане по сравнению с 2014 годом стало намного меньше сувениров, посвященных Майдану, «Правому сектору» и непростым российско-украинским отношениям — их теперь можно приобрести у уличных торговцев в районе Андреевского спуска. Там же у торговцев стариной продается советская и немецко-фашистская атрибутика — комсомольские значки, реплики эсэсовских колец с мертвой головой, плакаты тех времен и т.д.

На многих билбордах изображен боец в черном, с закрытым маской лицом на некой машине с пулеметом ДШК.

Эта реклама призывает служить по контракту в армии Украины. Солдат-контрактник получает зарплату, эквивалентную 300 долларам США, что является не самой плохой для Киева и весьма хорошей для провинции.

Зачем лицо солдата на плакатах закрыто маской, непонятно.

Передвигаются полицейские в «Тойотах-Приусах», массово закупленных к чемпионату Европы по футболу 2012 года.

Обеды на дороге за 2,5 доллара и почему такое невозможно в Беларуси

Из Киева направляемся через Полтаву в Днепропетровск, который недавно был переименован в Днепр.

Дорога на Полтаву большей частью весьма неплохая даже по белорусским меркам. И, в отличие от белорусских дорог подобного качества, бесплатная. Но такие хорошие дороги в Украине редкость.

В Украине загородные дороги редко обходят стороной поселки и деревни. Приходится часто снижать скорость. Зато приятно видеть обилие заправок, кафе, гостиниц, придорожную торговлю. Чуть ли не у каждого дома стоят таблички, что здесь можно приобрести сало, молоко и молочные продукты, кроликов, гусей и т.д. Много табличек о готовности приобрести бензин или дизельное топливо.

Забавно видеть в Украине автозаправки с названием БРСМ.

На некоторых заправках указано, что топливо там из Беларуси — считается, что оно более высокого качества, особенно дизельное.

Как-то, увидев в небольшой деревне вдали от большой дороги написанную от руки табличку «Обеды», остановились.

Перед деревенским домом — беседка со столом. Рядом — киоск-магазин. Хозяйка приглашает нас во двор помыть руки из умывальника с «носиком». Интересуется, где мы желаем обедать, в доме или в беседке. Выбираем беседку. Порции были большие и вкусные. Подавала их хозяйка в домашней посуде. Два борща, одно картофельное пюре с соусом, две порции блинчиков с творогом и сметаной, два чая обошлись в 2,5 доллара.

Сожалею, что такое в Беларуси давно стало невозможным из-за отношения государства к малому бизнесу. Умывальник с носиком, открытая беседка — это запрет СЭС. Шильда, подпертая камнем, «неутвержденная» беседка, отсутствие стоянки — запрет ведомства архитектуры. Отсутствие заверенного печатью меню — запрет торгового ведомства. Естественно, «Обеды» не остались бы без внимания налоговой инспекции. Рассказываю об этом хозяйке, а она не понимает, для чего в Беларуси, чтобы кормить людей обедами, необходимо столько условий — ведь если людям не понравится, они просто не будут здесь обедать.

Около некоторых сельских домов видны трактора, а кое-где — комбайны, в том числе и John Deere.

Постепенно леса сменяют степи. Остановившись для отдыха, буквально пьем насыщенный цветами степной воздух.

На подъезде к Днепру, на одной из заправок, — колонна из шести фур Красного Креста с госномерами Швейцарии.

На въезде в Днепр — блокпост. Солдаты выборочно останавливают автомобили для контроля. Этот блокпост — память о том, что раньше фронт был ближе к городу.

Днепропетровск — Днепр

Днепропетровск был назван в честь реки Днепр и революционера Григория Петровского. По традиции город сокращенно именовали Днепром, и сейчас это название в связи с декоммунизацией стало официальным.

На въезде в город сохранилось сделанное из бетона старое название, но с бетонного ордена Ленина сбит профиль вождя, а сам орден окрашен в красно-черные цвета.

Раньше Днепропетровск был одним из ключевых центров ядерной, оборонной и космической промышленности Советского Союза. Из-за этого город был закрытым до 1990-х годов.

Сейчас Днепр остается крупным промышленным городом с населением примерно миллион человек.

Как и в других крупных городах Украины, здесь снесены памятники Ленину. При этом памятники погибшим во Вторую мировую войну ухожены и их сносить не собираются.

В центре города с 1967 года стоит танк Т-34 в память о Герое Советского Союза генерале Ефиме Пушкине, получившем это звание 9 сентября 1941 года при обороне Днепропетровска, а позже принимавшем участие в освобождении Днепропетровской области.

В Днепре нам показывают небольшой монумент погибшим в АТО. Гранитный камень, перед которым уложена брусчатка с улицы Грушевского в Киеве. Такую брусчатку использовали на Майдане в качестве метательных снарядов.

На камне табличка информирует, что здесь будет заложена аллея Небесной сотни. Поблизости вдоль пешеходной дорожки протянулся длинный стенд с фотографиями Небесной сотни и погибших в АТО.

Рядом с камнем — православный крест. А на земле — гранитные плиты с длинными списками имен бойцов, погибших в АТО. Каждая плита имеет символику подразделения, где служили погибшие. На некоторых плитах список небольшой — много свободного места. А для погибших бойцов ДУК «Правый сектор» одной плиты оказалось мало — две плиты почти полностью заполнены фамилиями.

В длинном списке имен погибших сопровождающая нас бывшая журналистка, а ныне боец УДА Елена Белозерская показывает свою подругу Анастасию Горбачеву.

Там же и фамилия погибшего белоруса Виталия Тилиженко.

Создатели монумента предусмотрели много места для новых плит.

В мае в Днепре рядом с историческим музеем имени Яворницкого открылся первый в Украине уличный музей АТО «Дорогами Донбасса».

Выставка насчитывает 400 экспонатов. Среди них — реальные вещи с Донбасса: поврежденная военная техника, снаряды и простреленные дорожные знаки.

Кроме того, на выставке можно увидеть блокпост украинской армии в Песках и «развалины» Донецкого аэропорта.

Впечатляет пробитая осколками до состояния решета стальная армейская каска.

Чего не хватает в музее — это разрушенных непрекращающимися обстрелами домов мирных жителей по обе стороны конфликта.

Елена просит сфотографировать ее на фоне стенда с фотографией солдат с бронетехникой. На стенде написано: «с. Карловка. Штурм. Натиску террористов под Карловкой противостояли подразделения 93-й бригады. Июль 2014».

Елена поясняет, что сама была участницей того боя. В реальности, говорит она, первый бой за Карловку проводило немногочисленное подразделение «Правого сектора» при личном участии Яроша. Военнослужащие ВСУ, кроме артиллеристов, в бой тогда не вмешивались. Второй бой провели сообща — ВСУ и «правосеки», вперемешку ехали на «броне», в пеших рядах шли одни добробатовцы. Но об участии последних нигде ничего не сказано.

В доказательство Елена показала видео, где Дмитрий Ярош, построив своих бойцов после первого боя за Карловку, рассказывает: «Мы надеялись, что подойдет броня, подойдет подкрепление живой силой. Не подошло. Мы надеялись, что артиллерия раздолбает их блокпосты по полной программе, — не вышло…».

Как и в любом музее, среди экспонатов ходят посетители, с интересом разглядывая макет блокпоста, башню от подбитого танка, продырявленные осколками дорожные указатели населенных пунктов, торчащие из разлитого бетона стреляные гильзы.

Мы уже были в местах, откуда привезены многие экспонаты музея. Было какое-то чувство, что это декорация, хотя предметы экспозиции настоящие.

Боевые действия идут всего в 200 километрах, а здесь работает посвященный им музей. «Це Украина».

Чтобы показать нам пример волонтерской помощи военным, Елена ведет нас на вокзал Днепра, где волонтеры год назад оборудовали пункт помощи воинам АТО, соорудив для них ВИП-зал.

В огороженном углу установлены более уютные мягкие сиденья, девушки-волонтеры предлагают военным бесплатно «чай-кофе-печенюшки».

В углу свернуты маты, на которых можно с относительным комфортом спать на полу. Имеется небольшая библиотека.

Солдат, особенно побывавший на передовой, в быту неприхотлив. При необходимости чай-кофе может купить в буфете, а поспать и на деревянных скамейках, благо в Днепре обстрелов не бывает. Но в более уютном зале исключительно для воинов АТО солдат чувствует престиж своей профессии, здесь его ценят выше других граждан, проявляя о нем персональную заботу. Подобные пункты действуют на вокзалах в Харькове и Киеве.

Достопримечательность этого места — коллекция шевронов, которые оставляют на память посетители.

Часть шевронов вряд ли является официально утвержденной армейской геральдической службой. Шевроны на современной форме держатся на ворсовой «липучке» — их легко менять. Поэтому некоторые бойцы имеют при себе комплект разных шевронов, которые меняют в зависимости от настроения. На войне командиры допускают проявление чувства юмора.
Читать полностью:  https://news.tut.by/society/512169.html

[V_Dima08]

Путешествие на войну. Днепр. Мечниковская больница

 

 

 

 

 

 

 

 

20 сентября 2016 в 16:45

Василий Семашко, Анна Иванова Специально для TUT.BY, фото и видео авторов

19 сентября Петр Порошенко обсудил с Хиллари Клинтон в Нью-Йорке ситуацию в Украине и санкции против России. Официально на востоке Украины действует «режим тишины», однако перестрелки продолжаются с обеих сторон. TUT.BY продолжает публиковать репортажи Василия Семашко и Анны Ивановой о поездке в зону АТО. Журналисты побывали там летом, а весной ездили на территорию самопровозглашенной ДНР. Зачем? Чтобы ценить жизнь, надо побывать там, где она ничего не стоит.

В день выхода первого репортажа из зоны АТО на сайте PSB-NEWS — «Новости с временно оккупированных территорий» появилась статья, посвященная журналисту Василию Семашко. Автор приводит личные данные журналиста, а также задается вопросом, почему ему до сих пор не закрыт въезд в Украину. Семашко считает, что публикация была спланированной, а доступ к такого рода информации «имеют далеко не все сотрудники спецслужб». «Единственной целью, с которой я ездил на Донбасс, и по одну, и по другую сторону фронта, — показать, что на самом деле происходит в Украине. Показать не как пропагандист Украины или России, а как нейтральный журналист», — говорит Семашко.

«В Украине я находился по приглашению Елены Белозерской, в прошлом журналиста, теперь — члена УДА (Украинской добровольческой армии). Естественно, перед тем как пригласить меня, Елена ознакомилась с предыдущими моими публикациями. Поездки на передовую выполнял, будучи официально аккредитованным через СБУ в штабе АТО. Глупо предполагать, что СБУ не имеет информации о том, что я был в ЛНР-ДНР. К чести СБУ, там отличают журналистику от пропаганды, поэтому проблем с пребыванием в Украине и аккредитацией в зоне АТО не возникло. Считаю, что эта публикация выгодна только тем, кто не желает, чтобы до граждан Беларуси и не только доходила непредвзятая информация из Украины».

Сегодняшний материал - о больнице, где поправляют здоровье раненые.

Праздник и траур на одной площади

В ночь на 12 июня в районе шахты «Бутовка» около поселка Спартак под Донецком были убиты 4 и ранено 15 бойцов «Правого сектора» (до конца 2015 года ПС и УДА были одной организацией).

Напротив этой шахты через линию фронта мы были в марте, когда делали материал о доставке «гуманитарного» хлеба.

Вечером на площади в Днепре транслируют матч Евро-2016 между сборными Украины и Германии. Большой экран, выступление артистов, уличные кафе, множество гуляющих. Праздничная атмосфера.

Неподалеку на той же площади несколько человек в военной форме с символикой «Правого сектора» зажигают свечи памяти по погибшим товарищам и разворачивают плакаты, призывающие Порошенко именовать АТО войной.

Праздник и траур на одной площади одновременно. Большая часть людей, пришедших на площадь, предпочитает футбол.

Гибель бойцов добровольческого формирования, которых по Минским соглашениям не должно быть на передовой, получила огласку в СМИ.

Представитель Администрации президента по вопросам АТО Андрей Лысенко был вынужден признать факт гибели бойцов «ПС». Генштаб начал официальное расследование, которое должно установить, «каким образом люди, не относящиеся к Вооруженным силам Украины, без соответствующего разрешения находились на передовой».

При этом присутствие добровольческих формирований на фронте не является тайной — в соцсетях достаточно информации об этом. К примеру, на странице в «Фейсбуке» организации по оказанию медпомощи на передовой «Госпитальеры» есть отчеты с фотоснимками, в каком секторе (регионе) АТО какому подразделению «Правого сектора» или УДА они оказывают помощь.

В такой ситуации появление в формально незаконных подразделениях журналистов, да еще иностранных, да еще побывавших у их противников, стало очень рискованным делом для командования. С одной стороны, мы на свой страх и риск приехали за тысячу километров по приглашению командира батальона УДА, а с другой стороны — мы прибыли «не вовремя».

Больница, которой больше двухсот лет

На следующий день направляемся в областную клиническую больницу имени И.И.Мечникова — одно из старейших многопрофильных лечебных медицинских учреждений Украины, областной центр специализированной хирургической помощи.

В 1998 году этой больнице исполнилось 200 лет. Больница известна тем, что здесь наиболее качественно оказывают медицинскую помощь раненым в АТО.

Около морга больницы люди в военной форме — товарищи недавно погибших бойцов на шахте «Бутовка».

Среди них были участники вчерашней траурной акции на площади. Родственники пришли опознавать своих погибших детей.

С больницей имени Мечникова сотрудничает известный в Украине батальон «Госпитальеры» — объединение фронтовых медиков, оказывающих помощь раненым.

Эту организацию при добровольческом корпусе «Правый сектор», теперь при УДА, основала не имеющая медицинского образования Яна Зинкевич, которой тогда было 19 лет. В первые же полгода существования «Госпитальеры» стали эффективной организацией по оказанию первой медицинской помощи раненым и их доставке в госпитали, сохранив жизни тысячам людей.

Финансируются «Госпитальеры» за счет добровольных пожертвований.

Больницу показывает заместитель главного врача, нейрохирург Юрий Скребец. Во время работы на передовой Юрий получил две контузии и ранения. Награжден орденом «За Мужество» 3-й степени.

Елена Белозерская с Яной Зинкевич (из архива Е. Белозерской)

Если в больнице Юрий Скребец по важности второй человек, то на передовой им командует 21-летняя Яна Зинкевич и вместо «Юрий Юрьевич» к нему обращаются по позывному «Юзик».

За время вооруженного конфликта Днепропетровская область приняла 10−11 тысяч раненых. Через Мечниковскую больницу прошло более 2 тысяч наиболее тяжело раненых, для спасения которых требовалась реанимация и интенсивная терапия. Для приема раненых здесь специально оборудовали отдельное помещение.

Как и на другой стороне войны, у большинства раненых минно-взрывные осколочные травмы. Здесь их 91−92%. Больше всего раненых поступило во время Дебальцевского и Иловайского «котлов» 2014 года: около 50 человек в сутки, а рекордное поступление — 150 в одну ночь.

Помня, как в Донецке врач-травматолог рассказывал об общении через линию фронта со своими коллегами, задаю вопрос Юрию Скребцу, общается ли он с врачами, работающими по другую сторону конфликта.

«Считаю, что все врачи, если они не „ватные“, давно выехали из так называемых ДНР-ЛНР на нашу сторону. С теми, кто остался в ДНР-ЛНР, мне общаться не о чем. Я считаю себя патриотом Украины, я за ее целостность, суверенитет, независимость», — отвечает Юрий.

В подтверждение своих убеждений Юрий показывает на себе татуировку в районе сердца с символикой «Госпитальеров» и «Правого сектора».

В одном из коридоров больницы висит стенд с советской символикой и… «георгиевскими» лентами. Но Юрий Скребец и раненые бойцы не обращают на эту символику внимания — стенд посвящен памяти врачей, работавших в госпитале во время Второй мировой войны, к которым здесь относятся с уважением. И на этом стенде «георгиевская» лента символизирует орден Славы, преемник Георгиевского креста.

Не раз, путешествуя по Украине, замечал, что здесь отделяют коммунистическую идеологию от памяти погибших во Вторую мировую войну. Как и в России и в Беларуси, в Украине почти в каждом селе есть памятник погибшим в этой войне. И все эти памятники ухожены. Зато активно избавляются от памятников, связанных с Лениным и его соратниками.

Юрий Скребец приводит нас в одну из палат с ранеными.

Поскольку бойцы «Правого сектора» и УДА (Украинской добровольческой армии) не относятся к ВСУ, им не положены выплаты за боевые ранения.

Бондик, Старый и Рубин из Ульяновска

Боец с аппаратом Илизарова на одной руке и перевязанной другой с позывным Бондик. Родом из Полтавы. Гражданская специальность — строитель. У него разрывное ранение обеих рук.

К нему в гости прикатил на инвалидном кресле с перевязанной окровавленной стопой боец Старый, по профессии шахтер.

Добровольцы ДНР-ЛНР нам говорили, что воюют «за свою землю». Те, кто воюет с ними со стороны Украины, говорят точно так же. Разница в том, что для воюющих со стороны Украины «своя земля» — это вся территория Украины, единой и неделимой.

Спрашиваю Бондика, как бы он охарактеризовал происходящее на фронте. В отличие от официальной власти, происходящее он именует не АТО.

«Война, натуральная война», — отвечает Бондик.

По его словам, правительство не дает ВСУ воевать с врагом, соблюдая Минские соглашения, и за несанкционированный выстрел в сторону врага боец ВСУ может получить 7 лет лишения свободы. Несмотря на официальный запрет, воюют добровольческие формирования, в составе которого - Бондик.

«Нет там перемирия, это все бред, маска, которую натянули ОБСЕшники, — продолжает Бондик. — Полный беспредел со стороны правительства. Война идет, самая настоящая война… И мы воюем за свою землю. Чтобы у нас дома не взрывались снаряды, чтобы наши дети спали спокойно. Мы их сюда не звали. Они сами к нам пришли и навязывают свои идеи и свои права. Я хочу жить в свободной Украине».

 

 

Старый рассказывает, что воюет за свою родину против тех, которые пришли на его землю, чтобы уничтожить его народ. Происходящее называет полным беспределом со стороны правительства и именует войной.

На мою реплику, что жители ДНР-ЛНР говорят в отношении таких, как Старый, что они тоже не идут к ним домой, Старый отвечает:

«Кто хочет жить в России — пусть едут в Россию. Но это — наша земля. Нельзя продавать свою родину, где родился. Это равносильно, что предал свою мать. Ну, как можно так делать? Сегодня продал одних, завтра других, послезавтра третьих».

Задаю вопрос, когда, по его мнению, и чем закончится все это.

«Когда расстреляют наших фальшивых генералов, которые работают все еще на Москву, и когда Порошенко поумнеет. Вот тогда это и кончится».

 

 

В той же палате лежит Сергей с позывным Рубин. Он родом из Ульяновска, гражданин России. В боях потерял ногу. В России у него могут быть большие проблемы, а украинское гражданство давать ему не торопятся. К его решению воевать на стороне Украины родные, по словам Рубина, отнеслись «нейтрально, индифферентно».

Спрашиваю о причинах поступка и с кем воюет.

«Воюю со своими врагами политическими, с врагами свободы человека, с Российской Федерацией. В этом вижу весь смысл своего участия здесь, в разрушении такого конструкта, как Российская Федерация».

Уточняю, что он, являясь гражданином Российской Федерации, воюет со своей страной.

«Естественно. Я воюю с правительством. Не с народом. Я не против народа. Народ угнетается своим правительством. Против него я воюю. Наоборот, я воюю как бы за российский народ. У меня есть общий критерий как бы врага. Под него подходят все, кто против свободы, а остальное, кто им будет — это в обратном. Правительство, правительство другой страны, правительство независимых каких-то республик надуманных, которых вообще как бы не существует, этих независимых республик. Мне все равно».

По выздоровлении, без ноги, Рубин планирует продолжить воевать.

 

В палату заходят две женщины-волонтеры и раздают раненым угощение, сигареты, предметы гигиены и другие необходимые вещи.

Проходя по коридору, в одной из палат видим тяжелораненого, подключенного к аппаратам жизнеобеспечения. У него нет руки и ноги. Там, где видна вторая, — на простыне проступают пятна крови.

Продолжение следует.

Читать полностью:  https://news.tut.by/society/512727.html

[V_Dima08]

Путешествие на войну. Елена Белозерская. Новейшая история украинского национализма

 

 

 

 

 

 

 

 

27 сентября 2016 в 17:34

Василий Семашко, Анна Иванова Специально для TUT.BY, фото и видео авторов

 

На Донбассе официально действует режим разведения сил и средств. Однако перестрелки между сторонами не прекращаются. «Перемирие заметно, но слабо. Бывает, до недели по времени относительная тишина, а потом снова по нарастающей», — говорит героиня очередного материала Василия Семашко с юго-востока Украины. В зоне АТО журналисты побывали летом.

Елена Белозерская сопровождает журналистов на базу батальона Украинской добровольческой армии (УДА). Бывшая журналистка, активистка нескольких Майданов, с началом военных действий взяла в руки оружие, став бойцом «Правого сектора».

«Они сейчас договорились о разведении сторон на два километра. Для нас это означало бы сдать Пески, Авдеевку, Марьинку, Широкино, шахту Бутовку... Так что это останется на бумаге», — уверена она.

УДА — добровольческое военное формирование, созданное в 2016 году в рамках национального движения «Державницька ініціатива Дмитра Яроша» (Национальное движение «ДІЯ») после выхода Дмитра Яроша, его единомышленников и большей части бойцов из движения «Правый сектор». На форме Елены шеврон с символикой УДА.

Своими основными задачами УДА называет защиту Украины от внешней вооруженной агрессии, выполнение боевых задач в зоне проведения АТО во взаимодействии с силовыми структурами Украины, мобилизационную работу, боевую подготовку, патриотическое воспитание, повышение обороноспособности страны.

В начале вооруженного конфликта на Донбассе с обеих сторон в нем принимало участие множество стихийно возникших добровольческих боевых формирований. Часть из них уверенно можно было именовать бандами, занимавшимися грабежом. Чтобы навести порядок, как в ЛНР-ДНР, так и в части Украины, контролируемой Киевом, все добровольческие формирования подчинили центральному командованию воюющих сторон — министерствам обороны или МВД. «Правый сектор» и УДА составили исключение.

Формально УДА не подчиняется Вооруженным силам Украины, не является участником АТО, бойцы УДА не имеют статуса участника боевых действий, и юридически пребывание УДА в зоне АТО является незаконным. В реальности — бойцы УДА в зоне АТО все свои действия согласовывают с армейским командованием, объясняет Василий Семашко.

Елена Белозерская — автор известного снимка Михаила Жизневского — белоруса, погибшего на Евромайдане Современные «бандеровцы»

Елена Белозерская рассказывает нам о ценностях и принципах УДА. Ее мнение по некоторым вопросам поражает жестокостью. 

— Бандеровцы — украинские националисты, в числе которых и я, — не против русского народа и даже не против России. Мы за независимость Украины. За независимость — как от России, так и от остальных стран, включая Евросоюз. Мы считаем, что Украина имеет все возможности и шансы стать сильным и независимым государством, которое само будет выбирать себе союзников, ориентиром для молодых европейских стран. Сейчас в рядах украинских националистов за Украину сражаются люди многих национальностей — украинцы, поляки, русские, чеченцы, грузины, жители стран Балтии. Приезжают добровольцы из стран Западной Европы — шведы, французы, британцы. Конечно, в соотношении к общему числу бойцов добробатов иностранцев единицы. Есть даже небольшое еврейское подразделение — это местные, жители Украины.

К войне с Россией украинские националисты готовились едва ли не с развала СССР. Мы создавали тайные лесные лагеря, где учились тактике боя, в последние годы — с помощью страйкбольного оружия. В некоторых организациях обучали действиям по противостоянию милиции в уличных акциях протеста: пророссийская власть в Киеве — тоже наш враг. Власть нас опасалась. Больше всего нас боялся Янукович, видя опасность для своего режима. Иногда такие лагеря организовывали в труднодоступных районах Карпат, но чаще всего тренировались под Киевом и в областях по месту проживания наших активистов. В те годы я была членом УНА-УНСО, которая позже, вместе с «Тризубом» имени С. Бандеры, стала одним из основателей «Правого сектора», и в нашей группе проходил подготовку белорус Михаил Жизневский. Были тренировочные выходы и в Чернобыльскую зону отчуждения.

Финансирования не было вообще никакого, сбрасывались сами — на еду, топливо, патроны для охотничьего оружия и т.д.

Наши бойцы получали боевой опыт, воюя против интересов России в Приднестровье, Абхазии, Чечне.

Именно поэтому, когда во время последнего Майдана начались столкновения с милицией, националисты оказались самыми подготовленными и быстро стали играть наиболее активную роль. И среди наших бойцов было меньше всего потерь. Во время Майдана объединились несколько близких по идеологии организаций, и в результате появился «Правый сектор».

Во время Майдана его «официальные лидеры» Яценюк, Кличко и Тягныбок пытались мирно договориться с Януковичем, за что получили от радикалов прозвище «тритушки» по аналогии с нанятыми властью для нападений на оппозиционные митинги «титушками». И они при участии международных посредников договорились с Януковичем о компромиссе. Дмитрий Ярош был одним из тех, кто поставил категорическое условие — никаких компромиссов с Януковичем, после чего у последнего сдали нервы и он позорно бежал".

В отношении сепаратистов Елена категорична и жестока.

— Когда начался военный конфликт на востоке Украины, Днепропетровск оказался форпостом сопротивления российской агрессии. В Днепропетровске была попытка путинской агентуры развернуть сценарий Донецка с взятием города под свой контроль. «Правый сектор» был в числе тех, кто их остановил. Действовали мы, в отличие от деморализованной милиции и армии, решительно и жестко. Несколько самых активных «ватников» исчезло навсегда, остальные разбежались. Так же действовали и в некоторых других городах, где «сепары» проявляли активность, в том числе и в Одессе. 

С Дмитрием Ярошем (из архива Е. Белозерской) Оружие. Трофеи и «в долг у армейцев»

С оружием в «Правом секторе», а теперь и в УДА вечная проблема, рассказывает Елена.

— В начале войны мы скупили практически все подходящие боеприпасы в охотничьих магазинах Днепропетровска.

Брали трофеи. Одалживали оружие у ВСУ — армейские командиры на свой страх и риск давали нам — допустим, несколько автоматов и пулемет, под обещание вернуть по первому требованию. Иногда мы брали у них оружие на один бой, но чаще — на все время совместной работы с данным подразделением ВСУ на одном участке фронта. Потом возвращали, конечно.

Наш самый первый ПК (пулемет Калашникова), например, был взят в долг у армейцев, и с ним мы довольно быстро «натрофеили» еще три.

Боекомплекты и топливо мы брали у них же — безвозмездно или в обмен на что-нибудь нужное им. У нас всегда благодаря волонтерам было лучшее обеспечение, чем у армии. Единственное, чего не могут достать волонтеры, — это оружие (кроме гражданского, легального) и БК.

Закупали и сейчас закупаем оружие где придется. В том числе и в криминальных кругах. Сейчас ситуация такая, что вывезенное из районов боевых действий оружие почему-то дешевле приобрести в Киеве. Вот мы покупаем там автоматы, винтовки и везем их обратно на войну. Власти пока что на это смотрят сквозь пальцы, поскольку мы используем оружие на фронте для защиты Украины от российской агрессии. Они не хотят, чтобы добровольцы были на фронте, но гораздо больше боятся нас в Киеве.

«Когда победим на Донбассе, может, возьмемся за Крым»

Именно «Правый сектор», говорит Елена, первый начал боевые действия против сепаратистов и напоминает историю про «визитку Яроша».

20 апреля 2014 года под Славянском Дмитрий Ярош с двумя бойцами выехали на автомобиле на боевую операцию, целью которой было уничтожить трансформатор, обеспечивающий работу радиовышки на горе Карачун. С этой вышки велось радиовещание «Новороссии». Во время боя с «новороссами» был убит водитель автомобиля Михаил Станиславенко и несколько боевиков ДНР. Автомобиль сгорел. Тело водителя не смогли эвакуировать, и при нем «новороссы» нашли визитку Дмитрия Яроша. Об этом инциденте российский телеканал LifeNews сделал сюжет. Отлично сохранившаяся визитка сильно контрастировала с обгоревшим автомобилем, что вызвало у многих сомнение в достоверности телевизионного материала. Ряд украинских СМИ и некоторые западные, в частности, Би-би-си, обвинили LifeNews во лжи.

«Визитка Яроша» быстро стала интернет-мемом, который «в огне не горит, и в воде не тонет». В Украине визитки Яроша начали продавать в виде сувениров, а в «Правом секторе» — издавать газету с названием «Визитка Яроша».

Сам Дмитрий Ярош отрицал свою причастность к инциденту ровно два года и два дня до 22 апреля 2016 года. Тогда он рассказал, что погибший водитель был волонтером и не являлся членом «Правого сектора». Несмотря на приказ Яроша оставить дома все, что указывало на связь с «Правым сектором», водитель оставил его визитку при себе.

— В первое время вооруженного конфликта на фоне разваленной и деморализованной армии Украины подготовленные и идейно мотивированные бойцы добровольческих подразделений, среди которых был и Добровольческий украинский корпус «Правый сектор», были единственной силой, оказавшей сопротивление российским и пророссийским боевикам.

К нашему сожалению, боевой дух многих принудительно мобилизованных солдат ВСУ оставляет желать лучшего. Есть и такие, которые, узнав о нашем приезде на передовую, говорят, что мы до вас здесь спокойно сидели, а теперь вы начнете стрелять, а значит, и по нам тоже будут стрелять, а мы этого совсем не хотим.

Конечно, в ВСУ есть мотивированные, боеспособные подразделения. Боеспособность не зависит от рода и вида войск — она зависит от крепкого, мотивированного командира. Но слишком много таких подразделений и бойцов на войне не бывает.

Почему не воевали в Крыму? Просто не успели — начался Донбасс. Мы, тогдашний «Правый сектор», и за Донбасс не сразу начали воевать в полную силу, были только вылазки малыми группами, потому что долго нечем было вооружить бойцов. Когда победим на Донбассе, может, возьмемся за Крым. Многие наши готовы начать там партизанскую войну.

«От волонтеров получаем практически все»

Задаю вопрос о финансировании подобных вооруженных формирований.

— Прежде всего — помощь волонтеров. Когда люди убедились, что мы делаем реальные дела, нам стали помогать. Помогают как добробатам, так и армии. Помощь волонтеров имеет огромное значение. От них получаем практически все — одежду, медикаменты, продовольствие, средства защиты, снаряжение (бинокли, тепловизоры, средства связи), автотранспорт и топливо для него. От волонтеров поступают денежные средства. Без волонтерской помощи мы не смогли бы воевать.

Помогают, кто чем может. Кто-то дарит один комплект формы, а кто-то может подарить новый внедорожник. И не один.

К сожалению, внутри добровольческих военных формирований идет настоящая борьба за потоки волонтерской помощи.

Делюсь опасением, что олигарх, который хорошо помогает добровольческому вооруженному формированию, может при необходимости рассчитывать на ответную поддержку людей с оружием.

Позиция Дмитрия Яроша по этому вопросу, говорит Елена, такая: на войну с внешним врагом можно брать деньги у кого угодно, в том числе и у олигархов, на политику — нет, чтобы не попасть от них в зависимость. Когда в начале войны тогдашний губернатор Днепропетровской области олигарх Игорь Коломойский помог правосекам с базой и обмундированием, ответное обязательство было таким: защищать границы Днепропетровской области, если к ним приблизится враг.

Спрашиваю, был ли инцидент с вооруженными бойцами «Правого сектора» в Мукачево в рамках добывания материальных средств?

11 июля 2015 года в Мукачево во время встречи депутата Верховной рады Михаила Ланьо и одного из руководителей «Правого сектора» Романа Стойки («Чесний»), которого сопровождала группа вооруженных подчиненных из 10 человек на четырех внедорожниках, произошла перестрелка, в результате которой погиб один человек. После того как на место конфликта подъехали силовики, а сам разговор не дал никаких результатов, бойцы «Правого сектора» взорвали дымовую гранату и вырвались за город. На трассе их остановил блокпост милиции, бойцы «Правого сектора» прошли его с боем, применив автоматы, пулемет, установленный на одной из машин, и гранатометы. В результате три машины милиции были уничтожены, была подожжена автозаправочная станция, у которой происходило столкновение. В ходе перестрелки были ранены шесть милиционеров, пострадали трое мирных граждан, которые случайно оказались на месте.

Бросив автомобили, бойцы «Правого сектора» скрылись в соседнем лесном массиве, где и заняли оборону. В ходе инцидента двое из них были убиты, а еще четверо получили ранения.

12 июля под Мукачево прибыли подразделения Национальной гвардии и военная техника.

В «Правом секторе» была объявлена мобилизация. Назревало масштабное кровопролитие.

В разрешение конфликта пришлось вмешаться президенту Украины.

Наиболее вероятная причина конфликта — контроль контрабанды на западной границе Украины в Закарпатье.

Этот инцидент Елене явно не хочется вспоминать. Она ссылается на то, что дело еще не закрыто и любое неосторожное слово в прессе может повредить.

— Инцидент в Мукачево хорошо показал, насколько теперешняя власть боялась «Правого сектора». Против десятка бойцов ПС там была развернута крупномасштабная военная операция. Были задействованы вертолеты, новые бронетранспортеры. На фронте мы такой техники не видели.

Друзья и враги

Задаю Елене вопрос об отношениях с властью. Известно, что президент Украины Петр Порошенко называет Россию страной-агрессором. При этом он имеет в России кондитерскую фабрику в Липецке, которая исправно платит налоги стране-агрессору — так официально именуют в Украине Россию (постановление Верховной рады Украины № 1854 от 27.01.2015), идущие в числе прочего на финансирование агрессии в отношении Украины. Стоит ли воевать с Россией, если сам президент ведет с этой страной бизнес?

Елена отвечает.

— Мы достаточно негативно относимся к действующей власти, но считаем, что попытка свергнуть ее в условиях относительной стабильности, еще и во время войны, привела бы к кровавому бардаку, которым немедленно воспользовался бы Путин для открытого и полномасштабного, а не замаскированного под донецко-луганских «шахтеров и трактористов», вторжения ВС РФ. Такое вторжение наша армия, дезориентированная переворотом, не смогла бы сдержать, а обвинили бы во всем нас.

Власть нас побаивается. Кроме того, и Россия, и Запад требуют от нее убрать добровольцев с фронта. Но командирам ВСУ мы нужны, потому что мы хорошие, мотивированные бойцы. На фронте мы в самых ответственных и опасных местах, все наши действия согласовываем с армией. Почти всегда наши успехи приписывают ВСУшникам, а мы и не возражаем — не за награды воюем.

После прорыва из-под Савур-могилы, август 2014 (из архива Е. Белозерской)

Говорю Елене, что в ДНР врагом тоже называют теперешнюю киевскую власть. Многие люди в ДНР видят свое будущее в составе Украины, но только не при нынешней власти. Если «Правый сектор» и УДА тоже считают власть в Киеве своим врагом, может, следует помириться и объединиться, а между собой разбираться потом?

На это Елена ответила, что с позиции «Правого сектора» и УДА любые разговоры о мире без полной капитуляции российских и пророссийских боевиков считаются «ватной пропагандой». Сейчас прежде всего война, полное освобождение Украины от боевиков и поддерживающих их российских солдат. С лидерами боевиков, считает она, договариваться незачем и просто бесполезно, потому что они марионетки Путина и сами ничего не решают. А мир на условиях Путина неприемлем, потому что Донбасс, формально находящийся в составе Украины, но фактически под контролем Путина, будет блокировать все инициативы страны, кроме пророссийских, убеждена она.

Пески под ДАП, весна 2015 (из архива Е. Белозерской)

 

Минские соглашения. Взгляд с передовой

Спрашиваю о Минских соглашениях, согласно которым добровольческих вооруженных формирований, не относящихся к официальным силовым структурам, не должно быть на линии конфликта.

Смеясь, Елена показывает шеврон с эмблемой УДА и надписью «Это не мы». Зеркальное отображение российских военных «Их там нет» в Крыму и на Донбассе.

— Минские соглашения не соблюдаются с обеих сторон. Они и не могут, и не должны соблюдаться. Идет война, между нами и Россией давний конфликт, который не имеет мирного, несилового решения. Сейчас мы силой оружия выясняем, будет ли Украина существовать как сильное суверенное государство или же она неотъемлемая часть Российской империи. А все остальное — от лукавого.

Опытное под ДАП, весна 2015 (из архива Е. Белозерской)

В этом конфликте есть линия фронта, которая в последний год практически стоит на одном месте. Линия фронта не такая, как в Первую мировую войну, когда вражеские траншеи были на таком расстоянии, что солдаты часто могли перекрикиваться.

Здесь в большинстве мест между противоборствующими сторонами находится «серая зона» — чаще всего это поля и посадки протяженностью около одного-полутора километров — предельное расстояние для работы хорошего снайпера.

Сюда периодически заходят ДРГ — диверсионно-разведывательные группы, здесь работают снайперы. В «серой зоне» все отлично пристреляно артиллерией, пулеметами и АГСами, установлены минные поля. Нередко ДРГ под носом у противника переустанавливают его же мины против него.

В соответствии с Минскими соглашениями тяжелая артиллерия должна быть отведена от «серой зоны» на расстояние, превышающее дальность выстрела. Естественно, не обходится без нарушений соглашений об отводе тяжелого оружия с обеих сторон.

Ноябрь 2014, после зачистки Опытного (из архива Е. Белозерской)

Мы постепенно, метр за метром, отодвигаем противника и освобождаем Украину. Мы — это агрессивные, в хорошем понимании, командиры ВСУ, мотивированные солдаты, находящиеся в их подчинении, и наши добровольцы. ВСУшники при необходимости поддерживают нас артиллерией, делятся боеприпасами, участвуют в совместных операциях.

Если мы вместе с ВСУ заняли какой-то опорник или блокпост, или мы заняли, а ВСУ потом там закрепились — это же наша территория, территория Украины. Какие вопросы, какие претензии? Мы стояли здесь всегда.

Много проблем создают «обсосы» — ОБСЕ. Толку от них мало — только мешают воевать. Ездят «обсосы» днем, когда относительно тихо, и обе стороны прячут от них свое тяжелое вооружение. ВСУшники как-то от проверяющих «обсосов» ствол миномета спрятали в постели под видом спящего бойца. Вечером, после окончания своего рабочего дня, «обсосы» уезжают с передовой, и тогда начинается нормальная война.

У моего мужа это третья война. У меня — первая. Уже два года я постоянно в военной форме.

Все необходимое для жизни (на войне надо немного — в любой момент могут убить) ­ получаю в качестве волонтерской помощи. Сколько такая жизнь будет продолжаться — не знаю. Хотелось бы, чтобы недолго — мы с мужем хотим детей.

Читайте также:
Читать полностью:  https://news.tut.by/society/512220.html

 

 

[V_Dima08]

Путешествие на войну. В логове "фашистобандеровцев"

 

 

 

 

 

 

 

 

6 октября 2016 в 12:17

Василий Семашко, Анна Иванова Специально для TUT.BY, фото и видео авторов

Днепр, Запорожье, Мариуполь, Юрьевка. Журналисты Василий Семашко и Анна Иванова летом побывали в зоне АТО. Сегодняшний репортаж — с базы батальона «Аратта» Украинской добровольческой армии. Туда журналисты едут в сопровождении Елены Белозерской, героини предыдущего материала.

Пока материал готовился к выходу, погибло еще двое бойцов «Аратты».

Наш путь — на юг. Запорожье. Крупный промышленный центр, примерно такой, как Днепр(опетровск). Знаменитая плотина Запорожской ГЭС — символ индустриализации 1930-х годов.

Трубы Мариуполя

Подъезжаем к Мариуполю ночью. На дороге появляется больше блокпостов. Днем на блокпостах могут быть большие очереди на 30 и более минут.

Мариуполь — промышленный город на берегу Азовского моря с населением 450 тысяч человек. Если Донецк находится в самом начале реки Кальмиус, то Мариуполь — в ее устье.

Мариуполь одним кадром — завод на берегу, порт, а между ними — немного пляжа.

Город отравляют Мариупольский металлургический комбинат имени Ильича и завод «Азовсталь».

Раньше Мариупольский металлургический комбинат носил имя Ильича в честь Владимира Ильича Ленина, а с 2016 года — в честь советского металлурга-ученого Зоты Ильича Некрасова.

Из 450 тысяч жителей Мариуполя 29 тысяч работают на металлургическом комбинате, а 13 тыс. — на «Азовстали». То есть почти каждый десятый житель Мариуполя, включая пенсионеров, учащихся и детей, работает на металлургических заводах, принадлежащих сейчас неформальному владельцу Донбасса Ринату Ахметову.

Дымящие трубы «Азовстали», построенной в 1933 году в устье Кальмиуса на берегу моря в центре города, стали символом Мариуполя, являющегося по экологии самым неблагополучным городом на Азовском море. Вдоль городского пляжа, расположенного между «Азовсталью» и портом, проходит железная дорога.

Многим Мариуполь известен тем, что здесь снимался фильм «Маленькая Вера».

Еще в Мариуполе множество котов, которых подкармливают местные жители до такого состояния, что коты ленятся прогнать голубей, выхватывающих у них из-под носа сухой корм.

Белозерская рассказывает: «В Мариуполе традиционно пророссийские настроения. В начале конфликта в городе тоже пытались сделать сценарий Донецка и Луганска. Пришлось вмешаться „Азову“ и „Правому сектору“. Вооруженных добровольцев и ВСУ в Мариуполе поначалу воспринимали резко отрицательно, но сейчас постепенно настроение меняется. Люди начинают понимать, что мы являемся их защитниками».

Серьезно отношение мариупольцев к ДНР, говорит Елена, изменилось после обстрела города реактивными системами залпового огня «Град» и «Ураган» 24 января 2015 года. В результате обстрела погиб 31 человек и были ранены 117. Большая часть жертв — мирные люди, в том числе и дети. Согласно выводам суда по делу осужденного корректировщика того обстрела — бывшего милиционера из Мариуполя, получившего за это 9 лет лишения свободы, причина обстрела города — неправильно переданные координаты целей.

В Мариуполе в отличие от Киева, Днепра, Львова и многих других городов нет памятных знаков, посвященных «Небесной сотне» и погибшим в АТО.

Побережье Азовского моря — сплошные курортные места. Поселки, где почти каждый дом размещает отдыхающих, оставшиеся с советских времен пионерлагеря, дома отдыха. Многие из пионерлагерей и домов отдыха сейчас заняты военными. Их отличительный признак — укрепленный блокпост на въезде.

Аратта — мифическая и реальная

Село Юрьевка на побережье в 40 километрах от Мариуполя. Подъезжаем к старому дому отдыха, построенному примерно в 1970-х годах.

У ворот — блокпост, обложенный стандартными для такого сооружения бетонными блоками и мешками с песком, часовой с автоматом. Проход в обе стороны — только с разрешения дежурного по батальону.

Здесь находится база 8-го батальона «Аратта» Украинской добровольческой армии, командир которого любезно пригласил нас сюда.

Аратта — страна, упоминаемая в шумерской мифологии, где много золота и серебра. До этой страны сложно добраться. В украинской мифологии нового времени Аратта находилась на территории современной Украины, являясь прародиной всех славянских государств.

Командир батальона Андрей Гергерт с позывным Червень имеет чувство юмора. «Когда российское телевидение говорит о «фашистобандеровцах», это значит, про меня. Мало кто в такой степени соответствует этому определению. Я немец по происхождению — значит, для некоторых фашист. Родом из Львова. Так же, как и Степан Бандера, являюсь украинским националистом. Не нацистом, а националистом, который любит свою страну и в равной степени уважает все остальные страны и народы. Значит, настоящий «фашистобандеровец».

На стене кабинета Червеня висят флаги государств, граждане которых, по его словам, много помогают «Аратте» в борьбе за независимость Украины.

Происходящее Червень именует войной за целостность страны. Кровопролитной войной с большими потерями, тысячами и тысячами погибших и искалеченных. Он подтверждает, что, согласно существующим украинским законам, он и его подразделение находятся на войне незаконно.

При этом отношение киевской власти к такому положению называет «ровным» и говорит, что «у нас» много друзей в Верховной раде и в руководстве страны.

 

 

На вопрос об источниках финансирования подразделения Червень фактически повторил то, о чем ранее рассказывала Елена Белозерская, добавив, что содержание 8-го батальона обходится примерно в 20−25 тысяч долларов ежемесячно.

 

 

— Служат ли у вас добровольцы из других государств?

— На каком-то периоде были россияне, белорусы. Есть грузины, чеченцы. Двери открыты для всех, кто хочет победы над пьяным российским медведем.

Прогноз Червеня: война будет продолжаться, противник сильный, хорошо подготовленный.

 

 

Нам выделили трехместный номер, поставили на довольствие в столовой, предоставив возможность ознакомиться с жизнью бойцов. Единственное ограничение — снимать лица бойцов только с их разрешения. Это стандартная норма при работе на вооруженных конфликтах.

Здесь проживают бойцы, отсюда они выезжают на ротации на передовую, до которой примерно 50−60 километров.

Некоторые бойцы постоянно живут на передовой, на базе появляясь очень редко.

Долгое время этот дом отдыха находился в заброшенном состоянии, вероятно, будучи проданным в частные руки и ожидавшим реконструкции.

Главное жилое здание в три этажа. Фасад здания — сплошные лоджии. От солнца они завешаны выцветшими на солнце маскировочными сетями, сплетенными волонтерами из подручных материалов.

Кто-то из волонтеров при изготовлении масксети проявил патриотизм, сделав основными цветами в ней «блакитно-жовтый».

Неподалеку от основного здания среди сосен построен туалет-сортир, стены которого сделаны из рекламного плаката «Партии регионов» — провластной партии эпохи Януковича.

На входе в здание — еще один пост охраны.

В здании по стенам протянута новая электропроводка, а под потолком длинных коридоров протянулась новая система водоснабжения холодной водой из металлопластиковых труб. Здесь находится штаб батальона. Прачечная укомплектована бытовыми стиральными машинами разных марок. Душевая находится в здании столовой. Где есть потребность в горячей воде, используются электробойлеры. Как и во многих регионах Украины, вода из-под крана здесь для питья непригодна. На Донбассе почти в каждом продуктовом магазине питьевую воду продают из больших емкостей на розлив по цене примерно 80 украинских копеек за литр. На базу «Аратты» питьевую воду привозят в пластиковых канистрах.

В помещении около входа оборудована небольшая церковь. Службу сегодня проводит капеллан-поляк. Хотя он католический священник, у него есть разрешение проводить службы по православному обряду. Большая часть бойцов греко-католики (униаты) и православные.

Бойцы проживают в 2−3-местных комнатах с санузлом.

На дверях комнаты указаны позывные проживающих там и их контактные телефоны. Отдельные двери украшены патриотическими наклейками.

На двери помещения штаба объявление: там «мовою окупантiв не розмовляють».

Для нас, не владеющих украинским языком, сделали исключение.

На базе всегда находится примерно 30−40 человек.

Здесь нет обычной для армии муштры с подъемом на время, скоростной заправкой постелей, обязательной утренней зарядкой, прогулками строевым шагом и с песней.

День начинается с построения на завтрак. Бойцы выстраиваются, одетые в разную форму — кто в кителе, кто в майке.

Часть бойцов одета в британский военный камуфляж с небольшим флажком Великобритании на рукаве, что несведущему человеку дает основание считать, что на стороне Украины воюет большое количество подданных Ее Величества.

Построение, доведение до личного состава планов на день, короткая молитва.

В столовую ходят со своей посудой. Еда вполне хорошего качества, и в количестве ограничений нет.

«Шведским столом» стоят домашние закатки и сало (Це Украина!) — помощь волонтеров. Питание — три раза в день.

 

 

 

 

 

1 из 3

Фото: Анна Иванова, специально для TUT.BY

В столовой обитает черный кот. Как рассказала работница столовой, это кот- «мусульманин». Кот принадлежит чеченцу, который не позволяет ему есть свинину. Но поскольку кот все-таки живет в Украине, некоторые бойцы, несмотря на запрет, подкармливают его свининой.

Поев, бойцы в столовой сами моют свою посуду.

Затем кто-то уезжает на стрельбище в 15 километрах от базы, кто-то идет на занятия по тактике. Занятия по тактике проводятся на пустыре территории базы. На них в основном учат передвижению в составе группы и обращению с оружием.

Елена все дни проводила на стрельбище, совершенствуя под руководством инструктора из Грузии стрельбу из СВД. После этого ей по вечерам приходилось около двух часов чистить винтовку, которой она дала имя «Юля».

По вечерам бойцы проводят свободное время за разговорами около крыльца. Кто-то играет в бильярд.

В помещении штаба работает wi-fi-роутер, к которому можно свободно подключиться из бильярдной комнаты.

В бильярдной комнате на стене висит карта местности.

На карте написано, что получить ее можно при Центре поддержки добровольцев при Самообороне Майдана — помощь волонтеров.

Капеллан-поляк на крыльце играет на гармони, исполняя украинские, русские и белорусские песни. Из белорусских звучит репертуар «Песняров».

На крыльце — пробитая пулями и осколками уменьшенная условная копия Спасской башни Московского кремля из нержавейки. Говорят, ее заметили в одном из бывших пионерлагерей во время ожесточенного боя. Два бойца зачем-то схватили эту башню и под сильным огнем противника потащили ее с поля боя, явно претендуя на шеврон с надписью «слабоумие и отвага».

Что делать с этой башней, так и не придумали. После опасного мероприятия по ее добыванию башню сдавать на металлолом жалко. В итоге просто оставили ее на крыльце как памятник «слабоумию и отваге».

Возраст бойцов батальона — от 18 до 60 лет.

Гражданские профессии у них разные — от шабашника-строителя до учителя. Гражданская профессия комбата Червеня — врач-ветеринар.

Украинцы, русские, белорусы, чеченцы, евреи, европейцы. Кто воюет в УДА?

Бойцы со всех регионов Украины, в том числе и территорий ДНР-ЛНР.

Боец с позывным Лев из Львова. Учитель истории, 24 года. В отсутствие комбата Червеня и других командиров замещает его на базе.

Называет себя украинским националистом. Участвовал в Майдане. Спрашиваю о его отношении к русским. Лев отвечает, что хорошо относится к русским, если они хорошо относятся к Украине.

 

 

Задаю вопрос, что, по его мнению, здесь происходит.

Лев отвечает, что происходит прямая оккупация Россией украинской территории. Своего противника характеризует как сильного, профессионально подготовленного. У него нет сомнений, что ему противостоит российская армия. Считает, что конфликт может затянуться на десятилетия.

 

 

Девушка Юля получила позывной Вега не от звезды, а оттого, что до войны была вегетарианкой. Веге 20 лет, и она числится заместителем Льва. Она тоже из Львова. Как и многие здесь, с Майдана ушла воевать. Освоила профессию сапера и гранатометчика.

Как и все собеседники, происходящее именует не АТО, а войной. Вначале сказала, что это война с Россией, а потом поправила, что это война с теми, кто хочет отсоединиться от Украины. На вопрос об отношении к русским сказала, что разделяет русских на русских людей и на оккупантов.

 

 

В «Аратте» есть бойцы и из других стран. Кроме капеллана-поляка, познакомились с россиянином с позывным Раша из Мурманска.

Я вспоминаю, как на другой стороне конфликта в селе Тельманово встречал его земляка с позывным 5.1.

Два земляка приехали за 3 тысячи километров в Украину, чтобы убивать друг друга.

Встретил двух белорусов. Оба общаться с нами большого желания не имели. Один, узнав, что приехали его земляки-журналисты, временно покинул базу. У другого поинтересовался, к каким кругам он принадлежал в Беларуси — к оппозиционерам, футбольным фанатам или иным. Ответил, что из «нациков».

Боец с позывным 5.1.

Я спросил, почему же он на стороне Украины, если те, кого в Беларуси именуют «нациками», в основном принадлежат к РНЕ (Русское Национальное Единство) или другим подобным пророссийским организациям.

На что белорус ответил: «Там пид…сы. И здесь тоже много пид…сов».

На вопрос, почему все-таки выбрал Украину, ответил, что у этой страны он видит хорошее будущее.

Елена говорит, что в УДА есть подразделение евреев. Одного из них мне довелось видеть около морга Мечниковской больницы в Днепре. Увидев, что мы его фотографируем, и узнав, что мы из Беларуси, еврей-боевик спросил: «Неужели я буду интегесен белагусам?». Когда я назвал ему фамилию владельца сайта, где будет опубликован материал, он, улыбаясь, воскликнул: «Так это в когне меняет дело!».

Также Елена рассказала, что если за ДНР воюют чеченцы Кадырова, то на эту базу приехали чеченцы-эмигранты из Западной Европы, мечтающие встретиться в бою с земляками-кадыровцами. Через две недели, проведенные в засаде, они исполнили свою мечту, убили нескольких кадыровцев и продолжают воевать дальше.

В разное время сюда приезжали воевать люди из многих стран — Польши, Швеции, Великобритании, США, Израиля, Франции, Грузии, Литвы, Латвии, Эстонии, Беларуси.

Как говорил комбат Червень, здесь принимают любого, готового воевать с Россией.

Уже в Минске догнали нас такие новости. 26 августа погиб боец с позывным Карась. Он родом из Львова, успел прожить 30 лет. В районе села Широкино его жизнь оборвали две пули, попавшие в грудь.

1 сентября в Широкино погиб боец с позывным Маэстро. Он родом из небольшого райцентра Радивилов на юге Ровенской области. Маэстро и его напарника окружила ДРГ (диверсионно-разведывательная группа) противника. Напарнику удалось вырваться из окружения, а Маэстро, чтобы не попасть в плен, застрелился. Маэстро прожил 23 года.

О селе Широкино будет отдельный репортаж.

«Да они такие же, как мы»

Зная, что мы раньше гостили у их противников на другой стороне фронта, бойцы расспрашивали нас о том, что там происходит. Мы показывали сделанные там фотоснимки. Почти все, разглядывая фотоснимки своих противников, удивлялись — да они такие же, как мы. Сходство было не только в фотоснимках: «Вот этот, как и вы, тоже успел повоевать в Афганистане, а вот этот — ваш земляк с Краматорска, тот — так же, как и вы, — из Макеевки».

Стоим с одним из бойцов у карты, обсуждаем, кто из нас где был в районе Донецкого аэропорта по разные стороны фронта.

На вопрос о настроении жителей ДНР рассказываем, что очень сильно от Украины в сторону России их повернули обстрелы жилых районов, где нет военных и в основном проживают пожилые мирные жители, которым некуда уезжать.

Обычное объяснение — ответ на провокации. На этой войне появилось определение «бродячий миномет» — когда автомобиль с минометом может заехать на короткое время в жилой район, где нет войск, быстро сделать оттуда несколько выстрелов и быстро уехать. Современные разведывательные комплексы по траектории полета мин или снарядов хорошо определяют место орудия, и туда подается «ответка». Итог — возможность обвинить врага в обстреле мирных территорий. Но организация таких провокаций — весьма опасное дело. Большая часть бойцов армии ДНР — местные жители, у которых в жилых районах остались семьи. Поймают тех, кто провоцирует обстрелы жилых районов, — разбирательство будет предельно коротким.

Помимо традиционного «ответа на провокации», поясняют, что причина тому — старые изношенные стволы орудий, отсутствие хороших корректировщиков и наводчиков. Но некоторые говорили: «Эти пожилые жители голосовали на своем референдуме за отделение от Украины, так пусть теперь получают».

Дисциплина в батальоне поддерживается собственными законами с утвержденными наказаниями. Помимо обычных для армии внеочередных нарядов, арестов, рытья окопов, здесь практикуется временный запрет на ношение оружия.

Весьма интересным и довольно суровым наказанием являются «буки». Это удары палкой по попе. Пока мы были на базе, несколько бойцов получили по 6 «букив» за нечищеное оружие. Самое тяжелое и позорное наказание — изгнание из батальона.

На территории батальона на приколе стоит самодельный броневик, сделанный из уазика.

Комбат рассказал, что в начале войны было много самодельного бронирования различных автомобилей. Навешивание брони на не предназначенные для этого автомобили резко увеличивает нагрузку на двигатель, трансмиссию и ходовую, делает их неповоротливыми, часто ломающимися.

Сейчас подобные самоделки не используются. На передовой намного полезней оказались внедорожники без переделок. Надежность, скорость и маневренность важнее самодельной брони.

 

 

 

 

 

1 из 4

Автопарк 8-го батальона «Аратта» Украинской добровольческой армии имеет понятные номерные знаки, начинающиеся с «08 УДА», за которыми следует, вероятно, порядковый номер. Автопарк состоит в основном из внедорожников различных марок.

Opel Frontera, Land Rover Freelander с эмблемой «Военно-полевая жандармерия», два Mitsubishi Pajero разных модификаций, на одном из которых эмблема с надписью «Воины света». SsangYong, микроавтобусы Volkswagen Transporter и FIAT Ducato. Особенно удивило наличие редкого пикапа Volkswagen Taro 1989−1997 гг., являющегося копией Toyota HiLux.

Большая часть автомобилей выкрашена в матовый защитный цвет. На некоторые нанесены опознавательные три белые полосы. Некоторые из автомобилей с белыми полосами имеют литовские и польские госномера.

По условиям пребывания база «Аратты» настоящий курорт — мирная приморская деревня, от которой до линии конфликта 50 км, тишина, сосны, морской пляж в нескольких сотнях метров, круглосуточная охрана, двух- и трехместные номера, трехразовое питание. В сравнении с сырым подвалом 4-й роты 2-го мотострелкового батальона 1-й Славянской бригады армии ДНР в Тельманово, где мы гостили весной этого года, база «Аратты» — это другой мир.

«Женщины на войне»

Фотожурналистка из Канады приехала на базу снимать проект «Женщины на войне». На передовую ей ехать не хотелось — так прямо и сказала, сидя у меня в машине.

Но, поскольку ей нужны были «женщины на войне», комбат Червень лично съездил на микроавтобусе на передовую, откуда забрал всех девушек 8-го батальона и привез их на базу. Привез без оружия, и для придания образа они снимались с личным карабином Елены.

Съемка «женщин на войне» происходила в мирной курортной приморской деревне в 50 км от фронта, среди кустов роз на фоне занавешенного самодельной масксетью здания базы.

Вспомнил сюжет из фильма «Плутовство» («Хвост виляет собакой»), где в студии создают вымышленный сюжет о девушке, спасающейся с котом на руках от албанских террористов. Забираю дремлющего у крыльца рыжего кота и передаю на руки девушке, пояснив, что по легенде она, рискуя жизнью, героически спасла этого кота от дээнэровских террористов. Кто-то из бойцов предлагает сбегать в столовую за кетчупом для нанесения «боевых ранений».

Становится весело. Поняв, над чем мы смеемся, канадка уводит «девушек на войне» сниматься на пустырь, где проходят занятия по тактике.

Побережье. Белосарайская коса, лиманы и лечебная грязь

В свободное время осмотрели окрестности. Все побережье — курортные места.

В 20 километрах от Юрьевки находится Белосарайская коса.

Кое-где на побережье расположены неглубокие соленые озера, именуемые лиманами. На соленой почве растут необычные растения красного цвета. Грязь этих лиманов используется при лечении различных заболеваний.

В 40 километрах — Бердянская коса.

Отдых на любой вкус и кошелек. От элитных вилл до летних сарайчиков.

Из-за того, что Мариуполь получил известность прифронтового города, поток отдыхающих сильно уменьшился.

Хотя в 20 километрах от линии боевых действий война абсолютно незаметна и можно спокойно отдыхать. К примеру, в Юрьевке отдых в комнате на трех человек на конец июня 2016 года стоил 40 гривен (меньше чем два доллара) с человека.

В конце июня отдых в этой комнате стоил 40 гривен с человека.

Цены на все здесь намного ниже белорусских.

Что неподалеку идут боевые действия, заметно по количеству баз отдыха, занятых военизированными структурами, по военным автомобилям и бойцам в форме, прогуливающимся по улицам поселков.

«Азов»

Наиболее комфортабельные базы — у полка «Азов», который является подразделением Национальной гвардии.

Это самое богатое подразделение, здесь самые высокие зарплаты, лучшая форма (комплекты расцветки «мультикам»), много новых автомобилей в одинаковом камуфляже.

Все бойцы «Азова» считаются сотрудниками МВД и имеют соответствующие удостоверения. Штаб «Азова» расположен в соседнем от Юрьевки поселке Урзуф на бывшей даче Януковича.

«Азов» известен своей символикой, очень напоминающей немецкую руну «вольфсангель» — «волчий крюк», бывшую во время Второй мировой войны эмблемой дивизии танковых войск Ваффен-СС. Сами азовцы расшифровывают этот знак как слитые буквы I и N — «Ідея Nації».

Камуфляжная окраска автомобилей «Азова» из ломаных линий сильно напоминает первый немецкий камуфляж WH splintertarn (Splittermuster), поступивший на вооружение в 1931 году и использовавшийся с небольшими изменениями несколько десятилетий.

Естественно, руководство «Азова» отрицает связь символики с нацизмом, рассказывая о древнеславянских-древнеукраинских символах.

По дороге подвозим бойца «Азова». Парень говорит, что пошел служить во многом из-за хорошей зарплаты. Спросил о нацистской идеологии и символике «Азова». На что боец ответил, что 10−15% служащих «Азова» можно назвать нацистами.

Читайте также:
Читать полностью:  https://news.tut.by/society/513492.html

 

 

[V_Dima08]

Путешествие на войну. Широкино. Население — 0

 

 

 

 

 

 

 

 

20 октября 2016 в 15:33

Василий Семашко, Анна Иванова Специально для TUT.BY, фото и видео авторов

 

Мы продолжаем публиковать материалы о летней поездке в зону АТО журналистов Василия Семашко и Анны Ивановой. Сегодняшний репортаж из Широкино — поселка, в котором, по официальным данным, жителей нет. Вообще.

19 октября в Берлине прошла очередная встреча в «нормандском формате». Никаких документов подписано не было. Президент Украины Петр Порошенко заявил, что стороны договорились ввести на Донбасс вооруженную полицейскую миссию, а также утвердить до конца ноября проект дорожной карты. Боевые действия на территории Украины продолжаются, а 16 октября в Донецке был убит один из командиров донбасских сепаратистов — Арсений Павлов, известный как Моторола.

Чтобы попасть на передовую с регулярной армией — ВСУ, нужно получить аккредитацию в Министерстве обороны. Наши аккредитационные карточки готовы через несколько часов после обращения. Правда, забрать их можно лишь в Краматорске — от Юрьевки это триста километров вдоль линии фронта. Подобная скорость аккредитации после работы в Беларуси кажется фантастикой.

Утром забираем в аэропорту Мариуполя пресс-офицера сектора «М» — Мариуполь, Александра Завтонова, чтобы с ним ехать на передовую.

Для посещения передовой в 8-м батальоне УДА нам любезно выдали каски и бронежилеты. Пресс-офицер экипирован бронежилетом, каской, автоматом с боекомплектом и фотокамерой. «С „Лейкой“ и блокнотом, а где и с пулеметом…». В нашей компании у него роль ангела-хранителя. Узнав, что мы проживаем на базе «Правого сектора» — УДА, Александр высоко оценил уровень их бойцов.

Проезжаем отравляющий город завод «Азовсталь», около которого тяжело дышать. Рядом с заводом у моря — жилой район. Девятиэтажки на морском берегу и смог литейного производства. Вдоль моря тянутся переходящие друг в друга села Виноградное, Приморское, Пионерское, Сопино — все побережье плотно заселено. Чем дальше от Мариуполя, тем легче дышится.

На окраине Сопино — блокпост. Дальше начинается зона АТО. 10 минут ожидаем разрешения проехать. За блокпостом попадаем в другой мир. Село Бердянское можно сравнить с прилегающими к Донецкому аэропорту Спартаком или Веселым. Нет ни одного дома, который не затронули артобстрелы. В Бердянском продолжают проживать несколько десятков человек. Часть пустующих домов заняли военные ВСУ.

Армейский «Хаммер»

Останавливаемся около одного из таких домов. Около него стоит настоящий армейский HMMWV (англ. High Mobility Multipurpose Wheeled Vehicle — высокомобильное многоцелевое колесное транспортное средство), прозванное в США Humvee — «Хамви», а у нас именуемое обывателями «Хаммер» — гуманитарная помощь из США.

В кузове-багажнике возвышается стойка для пулемета.

Если армейский HMMWV — «Хаммер» и его упрощенный гражданский «тезка» Hummer H1 — относительно близкие родственники, то Hummer H2 и Hummer H3 совершенно другие по назначению автомобили, несмотря на внешнее сходство.

Автомобильные «эксперты», оценивающие автомобиль по звучанию аудиосистемы, качеству кожи на сидениях и тактильным ощущениям при прикосновении к органам управления, поставили бы армейскому «Хаммеру» самую низкую оценку.

Армейский «Хаммер» создавался для работы на войне, Hummer H1 — немного более комфортабельная гражданская версия. А популярные в Беларуси Hummer Н2, Н3 больше подходят, чтобы произвести впечатление на девочек у ночного клуба.

Cиденье старенького УАЗ-469 в сравнении с армейским "Хаммером" — верх комфорта

Внутри армейский «Хаммер» очень напоминает БТР. Невысокие сиденья, с легким намеком на анатомичность, тонкий руль, огромные флажки переключателей света, поворотов и запуска двигателя, явно взятые с БТРа.

Как и в уазиках — матерчатый верх. При этом еще и матерчатые двери с полиэтиленовыми окнами.

Одна из дверей закрывается самодельным проволочным крючком.

— Фирменная защелка, похожая на этот крючок, 20 долларов стоит, вот и обошлись своими силами, — поясняет водитель.

Под капотом у армейского «Хаммера» не двигатель, а огромный радиатор. Дизельный двигатель объемом 6,2 литра и мощностью 160 л. с. вместе с трансмиссией расположен под тоннелем, проходящим вдоль салона. Такая компоновка — защита от стрелкового оружия и великолепное размещение центра тяжести, положительно сказывающееся на устойчивости и проходимости. Относительно небольшая мощность двигателя компенсируется большим крутящим моментом. На широком тоннеле можно перевозить раненого.

Водитель рассказал, что, несмотря на то, что в этом «Хаммере» четыре сиденья, с учетом небольшого багажника-кузова в него без проблем вмещается более 10 бойцов в боевом снаряжении и с оружием.

К сожалению, в «Хаммере» проехать не удалось.

Широкино — курортный поселок на передовой

Здесь к нам присоединяется еще один сопровождающий ангел-хранитель — Андрей из подразделения, занимающегося работой с журналистами.

По внешнему виду Андрей — реклама украинской армии. Новая форма «Мультикам», большое количество «навесного» снаряжения весьма высокого качества. Все это дополняется АК-74, «тюнингованным» новой «дизайнерской» рукояткой, цевьем, коллиматорным прицелом и небольшим глушителем.

Андрей просит нас надеть каски, бронежилеты, отключить сотовые телефоны. С обеих сторон конфликта вблизи передовой работает радиоэлектронная разведка, которая обнаруживает появление новых источников радиоизлучения, к которым относятся сотовые телефоны. Иногда появление на передовой новых сотовых телефонов вызывает артобстрел.

При этом у Андрея на разгрузочном жилете работает аналоговая рация, переговоры которой без труда прослушиваются простой аппаратурой. Слышен довольно активный радиообмен о том, кто куда проехал.

Чтобы продолжить путь дальше, мы пересаживаемся в Jeep Cherokee.

Дорога в Широкино проходит прямо по полосе прибоя. Проехать здесь может только внедорожник. Это самая южная точка военного конфликта. С дороги видна территория, контролируемая ДНР. Дистанция позволяет стрелять артиллерией и неприцельно крупнокалиберным пулеметом.

Море, пустой пляж, жара, мчащийся внедорожник по полосе прибоя, брызги морской воды, освежающие лицо через открытые окна.

Въезжаем в Широкино, бывшее до войны курортным селом с населением примерно в 1500 человек.

В 2014 году с началом военного конфликта Широкино оказалось местом ожесточенных боев. Войска ДНР тогда установили контроль над селом.

В феврале 2015 года украинская сторона после ожесточенных боев взяла Широкино под свой контроль, и с этого времени характер боев стал позиционным — взаимные артобстрелы, перестрелки и выходы диверсионно-разведывательных групп.

Елена Белозерская так говорит о Широкино: «Иногда противник применяет ПТУРы (противотанковые управляемые ракеты. — Ред.), поражая наши автомобили на простреливаемом участке дороги. Но делают это очень редко. Во-первых, ПТУР — очень дорогое удовольствие, чтобы его тратить на автомобиль. А во-вторых, знают — после таких случаев наша артиллерия месяц по ним будет постоянно долбить».

Елена в Широкино. Фото из архива Е. Белозерской

Одна из причин боев за Широкино — несколько холмов, господствующие высоты, на которых установлены вышки с телекамерами наблюдения.

С 2014 года численность населения Широкино с полутора тысяч человек сократилось до нуля. 80% домов разрушено — примерно то же самое, как в частном секторе, прилегающем к Донецкому аэропорту со стороны ДНР.

 

 

 

 

 

1 из 5

Фото: Василий Семашко

Полное отсутствие в Широкино мирного населения способствует применению здесь артиллерии.

Из-за частых обстрелов здесь много неразорвавшихся боеприпасов. Торчащие на дорогах хвостовики неразорвавшихся мин отмечены самодельными знаками или просто обведены краской. При непрекращающихся обстрелах их обезвреживанием заниматься нет смысла.

Андрей осторожно ведет автомобиль, чтобы не наехать на мину — «Мы вели машины, объезжая мины по путям-дорогам фронтовым».

Из ствола одного из деревьев торчит хвостовик выстрела от РПГ.

На стенах домов — «идеологические» надписи как «эпохи ДНР», так и восстановленной украинской власти.

Иногда на дороге попадаются армейские бушлаты расцветки российской армии, на что обращают внимание сопровождающие.

На высокой металлической трубе котельной развевается украинский флаг. ДНРовцы стараются этот флаг сбить, что непросто, а украинская сторона — установить заново.

Около разрушенного памятника красноармейцу Семену Шапоткину, погибшему при освобождении Широкино в 1943 году, стоит разбитый внедорожник. Это в феврале 2015 года во время сильного артобстрела в памятник врезался автомобиль, в котором находился один из командиров подразделения «Азов» и его водитель. Оба погибли на месте. Тогда памятник выстоял, а сейчас скульптура красноармейца полностью умышленно разрушена.

Мимо нас проезжает внедорожник с номером УДА — подразделения, которого официально там быть не должно. Вооруженный боец, стоя на бампере, приветствует нас.

Когда-то из Широкино ходили маршрутки в Донецк и Макеевку. Этот маршрут возобновится не скоро.

Школа как боевая цель

Андрей ведет нас в школу. Здание школы — одно из самых высоких в селе, расположено на небольшой возвышенности, оттуда хорошо контролировать значительную часть Широкино. Из-за этого школа пострадала больше других зданий.

Когда идешь по усыпанной обломками поверхности, нужно внимательно смотреть под ноги — возможны растяжки. По валяющимся под ногами кускам железа, фанеры и другим плоским предметам ходить не рекомендуется — под ними могут оказаться мины и прочие взрывающиеся сюрпризы.

Неразорвавшийся ВОГ (Выстрел осколочного гранатомета)

По тем же причинам не стоит передвигать различные предметы. К примеру, в одном месте кастрюлей была накрыта неразорвавшаяся мина: кому надо — об этом знают.

Иногда слышны автоматные очереди и редкие выстрелы крупнокалиберного пулемета.

 

 

Крыша школьного спортзала разворочена прямым попаданием мины или снаряда крупного калибра.

В других местах школы видны дыры от попадания мин и снарядов, следы пуль и осколков на стенах классов.

В коридоре висят два стенда «Широкино — история села» и «Широкино — война». История села Широкино и война продолжаются — между стендами дыра от небольшого снаряда.

Поблизости в потолке застряла часть минометной мины

Под ногами школьные бумаги, россыпи гильз, кое-где попадаются неразорвавшиеся ВОГи.

Внизу в центре неразорвавшийся ВОГ

В столовой осталась посуда.

В другом классе на полу лежит неразорвавшийся выстрел от РПГ-7. Носовая часть гранаты отвалилась, и хорошо видна розовая начинка из смеси гексогена с тротилом.

В кабинете труда в токарном станке осталась деревянная заготовка. На столе очки, явно принадлежавшие учителю.

Большая часть оставленных учебников и стендов на стенах на русском языке — юго-восток Украины.

На стене в классе — портреты сельчан-фронтовиков, воевавших более семидесяти лет назад, и списки воинов, погибших тогда при освобождении Широкино и ближайшего села Безыменного.

Сейчас эти села по разные стороны фронта.

Старая местная газета сообщает, что Виктор Янукович посетил Донецкую область. Сейчас к позорно бежавшему Януковичу по обеим сторонам конфликта отношение такое, что посети он еще раз Донецкую область — шансов остаться живым у него не было бы.

«Как соблюдаются Минские соглашения»

Андрей ведет нас к дому, который, судя по виду, совсем недавно разрушен артиллерией.

 — Вы из Минска? Так посмотрите, как соблюдаются Минские соглашения об отводе от линии конфликта артиллерийского вооружения. Пару дней назад этот дом был целым.

 

 

Поблизости на стене написано «Донбасс — это Россия». Позднее кто-то другой краской дописал «не» перед словом «Россия».

Андрей ведет нас к весьма зажиточному дому. Точнее, к тому, что от него осталось.

Во дворе, раздвигая палкой густые заросли травы, показывает колышек с табличкой «захоронение». Рассказывает, что здесь он лично похоронил убитого врага, теперь должен приехать прокурор для эксгумации и установления личности погибшего.

Дома разграблены. А с двух холодильников, которые сложно вывезти из-за габаритов, кто-то успел снять компрессоры.

На дороге валяются несколько бушлатов расцветки российской армии, берцы, посуда. На обочине кусок оплавленного металла.

— Здесь подбили танк противника. Танк отбуксировали, а вещи остались, — поясняет Андрей

В нескольких сотнях метров на той же дороге стоит раскуроченный обгоревший остов бронированного грузовика КрАЗ.

Около кузова разбросаны опаленные автоматные патроны — явно перевозил боекомплекты.

— А это уже наш грузовик, — продолжает Андрей.

Рассказывая о Широкино, он не упомянул, что здесь на передовой находятся подразделения УДА, автомобиль которого мы видели и которого здесь не должно быть, поскольку УДА к ВСУ не относится.

Там, где дорога ведет к позициям УДА, Андрей предлагает нам повернуть обратно.

Подъезжаем к полуразрушенным трех-четырехэтажным особнякам на побережье, явно бывшим гостиницам. Сейчас там расположились морские пехотинцы. Морпехи — контрактники в возрасте от 25 до 50 лет. По одежде и снаряжению они значительно скромнее, чем сопровождающий нас Андрей.

Во дворе работает бензиновый энергогенератор, дремлет кот и играют несколько щенков дворняг. Поднимаемся к морпехам на третий этаж. Полутемное помещение, на матрацах на полу спят несколько бойцов. На стенах — обычные для этих мест надписи в отношении Путина. Рядом — оружие, боеприпасы, бронежилеты. В шкафах — запас продуктов. Телевизор с DVD-плеером, заряжаются сотовые телефоны и радиостанция.

Обстановка очень напоминает подвал 4-й роты в Тельманово, где мы были в марте. Сами морпехи тоже очень похожи на своих противников из этой роты.

Чтобы показать, чем они занимаются в свободное время, они приносят боксерский мешок и цепляют его за крюк в потолке. Один из бойцов несколько раз бьет по мешку, другой отжимается на брусьях, прикрепленных к стене, еще один принимает на балконе воздушные ванны.

Едем обратно.

На пустынном пляже купаются в море два морпеха. Вдали видна полоска берега — территория, контролируемая ДНР, откуда иногда из ДШК стреляют по месту, где мы находимся.

Снимаем каски и бронежилеты. После нескольких часов, проведенных в них на жаре, где в тени +40, а под солнцем — еще больше, мы потеряли минимум два килограмма веса.

Читать полностью:  https://news.tut.by/society/516372.html

 

 

[V_Dima08]

Путешествие на войну. Прифронтовые дороги и "плен" по пути на передовую

 

 

 

 

 

 

 

 

27 октября 2016 в 18:29

Василий Семашко, Анна Иванова Специально для TUT.BY, фото и видео авторов

Очередной материал цикла «Путешествие на войну» Василия Семашко и Анны Ивановой — о прифронтовых дорогах, истории Донбасса, интересных названиях, пропаганде и неожиданном пленении журналистов. В зоне АТО они побывали летом. С тех пор там ничего не изменилось (не считая погоды), несмотря на переговоры «нормандской четверки» в Берлине и решение ввести вооруженную миссию ОБСЕ на Донбасс.

Прифронтовые дороги

Провинциальные дороги прифронтовой местности Донбасса — идеальная местность, чтобы проводить тесты на выживаемость автомобилей и водителей. Здесь дороги были во все времена, мягко говоря, не совсем хорошими. За два года войны их сильно износила военная техника. Мы едем в Авдеевку, что под Донецком.

Кое-где отмеченная в «Навителе» дорога областного значения, проходя среди терриконов и заброшенных шахт, напоминает проезд между стройками в промзоне Шабаны. Указатели присутствуют не везде.

Если дорога грунтовая — после дождя жирный чернозем превращается в скользкую липкую грязь, напоминающую пластилин. В ДНР бойцы говорили, что из-за особенностей местной почвы в распутицу здесь вязнут даже БМП, когда земля вместе с травой наматывается на гусеницы, обездвиживая машину.

Как-то мне пришлось потратить 8 часов, чтобы преодолеть на переднеприводном автомобиле 5 километров по полевой дороге после дождя. Липкая скользкая грязь моментально забила протектор летних шин.

Нашел куски старых проводов, обмотал ведущие колеса, сделав грязезацепы. Проехал.

Кое-где после нескольких километров относительно хорошей дороги, когда немного расслабляешься и увеличиваешь скорость, вдруг замечаешь ямы. Попадешь — придется искать эвакуатор. Эвакуатор в глухой прифронтовой местности — очень оптимистично. При такой дороге очень быстро устаешь за рулем. Особенно в темное время суток.

Лесов, как в Беларуси, здесь нет. Это степной край. Поля, пологие холмы, откуда видно на километры, балки-овраги, лесополосы, которые в большинстве мест заминированы, терриконы. Войска стараются укрываться в лесополосах и балках. Бойцы, приезжающие в этот край с лесного севера, с трудом привыкают воевать на открытой местности и к стрельбе с дальних дистанций.

Авиация применялась ВСУ на начальном этапе боевых действий, но ДНР и ЛНР, согласно их официальной версии, захватили зенитно-ракетные комплексы и стали сбивать самолеты и вертолеты ВСУ. Своей авиации в ДНР-ЛНР нет, а ВСУ ее теперь не применяют.

Сейчас боевые действия представляют собой артиллерийские обстрелы и действия диверсионно-разведывательных групп в серой зоне.

В полях сооружены траншеи, блиндажи — резервные линии обороны. В части блиндажей «обитают» военнослужащие. Кое-где встречаются простые и эффективные укрепления, разработанные американцами по итогам войн в пустынях, где много песка: мешки, помещенные в кубические ящики из металлической арматуры с размером стен 1,5 метра. В мешки экскаватором насыпается земля. Стена из полутора метров земли надежно защищает от любого стрелкового оружия, ее невозможно протаранить автомобилем. Из таких конструкций легко и быстро можно делать самые разнообразные укрепления.

Вблизи Донецка рядом с дорогой иногда встречаются минные поля.

История Донбасса: кочевники, немцы, уголь и сталь, Джон Хьюз и Янукович

Когда-то по этим местам кочевали скифские племена, оставив после себя могильные курганы. Их сменили половцы. Долгое время это были степи с редкими поселениями и кочевниками. Как с запада, так и с востока сюда стремились те, кому надо было укрыться от властей. Постепенно зарождалось казачество.

В эпоху Екатерины Второй здесь происходило расширение пределов Российской империи. Чтобы заселить огромные пустынные территории, императрица раздавала земли немецким переселенцам, которые освобождались от службы в армии и от налогов на 30 лет. Так возникли на Донбассе немецкие поселения. Тогда этот край стал именоваться Новороссией.

Залежи каменного угля на Донбассе были открыты в 1720 году. Угледобыча возникла два века назад, в эпоху «угля и пара». Донбасс быстро превратился в промышленный район. Где добывается уголь, следом стала развиваться сталелитейная промышленность, железнодорожная, металлургия, металлообработка, энергетика, машиностроение.

Промышленники, инженеры приезжали на Донбасс из Англии, Франции, Бельгии, Германии. Около металлургического завода, основанного англичанином Джоном Хьюзом у истока Кальмиуса, появился поселок, названный Юзовкой. В 1924 году он стал называться Сталино — то ли в честь лучшего друга металлургов, то ли в честь выплавляемой стали. В 1961 году ставший городом Сталино переименовали в Донецк, притом что тогда уже существовал Донецк в Ростовской области на берегу реки Донец.

Где бурно развивается промышленность, нужны рабочие руки. В Донбасс отовсюду стали съезжаться люди. Среди них и дед сбежавшего президента Виктора Януковича, перебравшийся на Донбасс из глухой деревни Януки Докшицкого района Витебской области. Сейчас 90% населения Донецкой области живет в городах. Луганская область, которая тоже считается Донбассом, в сравнении с Донецкой более бедная.

Увлекательная топонимия: от Саур-Могилы до Александро-Григорьевки

История края — в названи­ях населенных пунктов.

Часть из них происходит от древних скифских курганов — Могила-Чумак, Могила-Баба, Саур-Могила.

Часто старые названия красивы и просты: Привольное, Майское, Ласточкино, Орловка, Песчаное, Каменка, Гранитное, Степное, Маловодное, Родниково, Кипучий Ключ.

Много названий от имен собственных — вероятно, бывших владельцев этих земель: Петровское, Степановка, Викторовка, Андреевка, Николаевка, Прохоровка, Тарасовка, Еленино, Ольгинка, Марьинка, Лидиевка, Евдокиевка, Веролюбовка. Специально для белорусов — район Донецка с названием Александро-Григорьевка.

Впечатляет количество названий эпохи строительства коммунизма: множество вариаций типа Ленин-Ленинский-Ленинское. То же самое с Кировым, Дзержинским и октябрем.

Немецко-коммунистические названия: знакомое Тельманово, Карло-Марксово, Карло-Либкнехтовск. Такими названиями часто старались уничтожить память о неудобных иностранцах, делавших историю Донбасса. Юзовка стала Сталино, село немецких переселенцев Остхайм (в переводе с немецкого — Восточное поселение) — Тельманово.

Не обошлось без революционного покраснения: Красный Октябрь, Красный Лиман, Красный Городок, Красноармейск, Красный Партизан, Красный Пахарь.

Любителям здоровой экологии следует знать о станции Фенольная и о районе Горловки с названием Ртутный.

Сейчас на Донбассе примерно 65−70% украинцев, 25−20% русских, и около 5% белорусов (они на третьем месте), турок, греков, татар, евреев. Межнациональных конфликтов на Донбассе никогда не было. Русский язык здесь распространен больше, чем в других областях Украины. Защищать русскоязычное население на Донбассе от некоего притеснения — то же самое, что заниматься этим в Минске.

«Вам повезло, что вас не уничтожили по дороге». В «плену» на блокпосте

Около Марьинки по дороге на Донецк расположен один из немногих пунктов пропуска через линию фронта. Пересечь линию конфликта можно, только имея пропуск, который оформляют при наличии оснований. На пункте пропуска со стороны, контролируемой Украиной, можно простоять несколько суток — украинские власти не заинтересованы в свободном сообщении с ДНР-ЛНР, которые признаны прокуратурой Украины террористическими организациями. Очередь растянулась на несколько километров. Жара под +40. Организация «Врачи без границ» установила здесь пластиковые цистерны с питьевой водой.

Рядом с ожидающими досмотра гражданскими автомобилями броневик КрАЗ-«Спартан», собираемый на КрАЗе по лицензии канадско-эмиратской компании Streit Group, с ДШК на крыше. Основой «Спартана» является гражданский Ford-510.

Почти у каждого населенного пункта или значимого перекрестка дорог расположен блокпост. Забавно видеть лица солдат, увидевших на сельских прифронтовых дорогах автомобиль с белорусским номером.

На некоторых блокпостах нас разворачивают, поясняя, что проезд здесь разрешен только местным жителям. Приходится тратить десятки километров на объезд.

Порядок прохождения блокпостов на двух сторонах конфликта одинаков.

Подъехав к знаку «Стоп», необходимо остановиться, в темное время суток выключить фары и включить в салоне свет. Затем необходимо дождаться, пока дежурящий на блокпосту жестом даст команду подъехать к нему. За невыполнение этих требований будет открыт огонь из автоматов по автомобилю и тем, кто в нем находится.

Проезжая около часа ночи вблизи линии конфликта недалеко от Донецка, в свете фар замечаем блокпост. Остановка у знака, выключаем фары, включаем свет в салоне. На блокпосту темно и ничего не видно. Может, блокпост нерабочий? Но есть знак «Стоп», и если блокпост работает, то при попытке двигаться дальше с большой долей вероятности автомобиль вместе с нами будет просто расстрелян.

На несколько секунд на блокпосту вспыхивает яркий фонарик, и снова практически полная темнота. Приглашения подъехать ближе нет.

Вдруг из темноты возникает солдат и говорит: «Выключайте свет и двигайтесь за мной».

Выключаю свет в салоне, включаю яркие габариты.

«Выключайте свет совсем, — тихо требует солдат, — следуйте за мной, аккуратно съезжайте с дороги влево, ставьте машину там, где насыпь дороги вас будет прикрывать».

С правой стороны от дороги линия фронта, значит, надо съехать влево под прикрытие дорожной насыпи. Все понятно — приехали.

Подходят другие солдаты.

«Вы ночью ехали фактически по нейтральной полосе вдоль линии фронта с включенными фарами. Белорусы? Как вас сюда занесло? Вам повезло, что вас не уничтожили по дороге. По нашему посту в это время работает снайпер из крупнокалиберной винтовки, а иногда и артиллерия. Что с вами делать?»

Поясняю, что мы журналисты, ехали, ориентируясь по «Навителу». Там, к сожалению, линия фронта не отмечена. Прошу указать место, где можно переночевать, благо палатка и спальные мешки у нас имеются.

Нас отвели за несколько сотен метров в дом, в котором разместились солдаты. Знакомая еще по ДНР картина — спят в одежде, кто на постелях, кто на полу на матрацах, оружие рядом. Как и на противоположной стороне, Ане выделили лучшее место на диване. Я лег рядом на полу.

Только уснули, нас разбудили. Приехали два офицера выяснять, кто мы такие и как здесь оказались.

«Я дивуюся вашої сміливості, м’яко кажучи. Не будь вас, дівчина, я б висловився по-іншому», — сказал тот, кто постарше.

Офицер, который моложе, был бдительным. Во времена СССР, когда простому советскому человеку за границу выехать было чуть проще, чем полететь в космос, было два вида паспортов. Обычный, для внутреннего использования, и «заграничный», который делали тем, кто едет за границу, и куда вклеивались визы. В Украине использование «внутреннего» и «заграничного» паспорта сохранилось до настоящего времени. Как и в советском, в украинском паспорте для внутреннего использования фотография наклеивается на первую страницу. Молодому офицеру, оказавшемуся начальником блокпоста, подозрительными показались белорусские паспорта, так как фотография в них размещается на последней странице. Еще подозрительным ему показалось то, что у Ани в паспорте наклеены визы, а в моем их нет.

Снимок носит иллюстративный характер. Фото: Reuters

Выданные пресс-службой АТО на основании обращения в СБУ аккредитационные карточки журналистов, похожие на белорусские водительские удостоверения, офицеров не интересовали. Слушать наши объяснения они явно не желали. Нам тоже хотелось спать, а не объяснять разницу между паспортами. Забрав наши паспорта и ключи от автомобиля, со словами «Будем разбираться», офицеры удалились.

После этого в комнату вошел солдат, который уступил свой диван Ане, и забрал висевший у нее над головой автомат.

«А у нас еще один есть», — говорю солдату, и показываю на крепко спящего на надувном матраце недалеко от меня бойца, рядом с которым лежал автомат.

На это солдат устало махнул рукой — за нас он не беспокоился — здесь нормальной привычкой является держать оружие под рукой.

Проснувшись утром, выхожу на кухню-веранду. Солдаты, в ожидании результатов «разбирательства», предлагают чай-кофе, позавтракать.

Позвонил в пресс-службу АТО офицеру, с которым договаривались встретиться в Авдеевке, и рассказал, что к назначенному времени не успеваем, так как попали «в плен ВСУ на блокпосте».

«Не переживайте, я этим займусь», — ответил офицер.

Во дворе солдат чистит овощи для борща. У него под ногами играют кот с собакой.

«Когда местным жителям с экрана телевизора внушают, какие мы плохие, это дает результат»

Все солдаты здесь — контрактники. В отличие от бойцов «Правого сектора» и УДА, они не рвутся в бой, а спокойно выполняют свою работу на блокпосту.

Интересуются нашим мнением об увиденном в Украине, спрашивают о жизни в Беларуси. Мы же интересуемся положением дел у них, об отношении к военным местного населения.

Снимок носит иллюстративный характер. Фото: Reuters

«Стреляют по нашему блокпосту. Иногда сильно. А около него в нескольких сотнях метров небольшая частная автозаправка, по слухам, принадлежащая человеку из Донецка, так там за всю войну ничего не разорвалось. Хоть переноси туда блокпост. С местным населением неприятно получается. Сейчас, как и до войны, все телеканалы принимаются от передатчика в Донецке, который с началом войны стал „вражеским“, вещая российские телеканалы и свою „Новороссию“. В Украине нет денег, чтобы организовать в прифронтовой зоне вещание украинских телеканалов. В итоге местное население по телевидению смотрит пропаганду Киселева об „укрофашистах“ и „бендеровцах“, которые питаются детьми. Мы стоим на краю деревни, дальше блокпоста обычно не ходим, с местным населением практически не общаемся, если нас просят о помощи — помогаем, поводов для отрицательного отношения к себе не допускаем. Но все равно его чувствуем. Когда каждый день местным жителям с экрана телевизора по всем телеканалам внушают, какие мы плохие, это дает результат. Знаю, для решения этой проблемы Нидерланды предоставили Украине мобильный телепередатчик, но он так и не появился здесь».

Прошу солдат рассказать, как нам отсюда лучше добраться до Авдеевки, чтобы еще раз не попасть «в плен». Солдаты разворачивают карту и показывают дорогу.

«Вы не боитесь показывать людям с подозрительными паспортами „секретную“ карту?» — шутит Аня.

«В отличие от своего командира, я видел не только украинские паспорта, — серьезно отвечает солдат. — Да вы не переживайте, мы же все понимаем. Разберутся — и спокойно поедете. Скоро пообедаете, украинского борща покушаете».

Незадолго перед обедом приехал командир и, извинившись за задержку, вернул нам документы и ключи от машины.

В машине слушаем FM-радио. Интересно сравнить радиовещание двух воюющих сторон, особенно как они комментируют обстрелы, прошедшие накануне ночью. Если верить новостям, то тех, кто вещает, постоянно обстреливают, а они не отвечают, свято выполняя минские соглашения. Противоположную сторону дикторы именуют «террористами» или «хунтой», в зависимости от того, что за сторона. Радиостанции Донецка принимаются намного лучше, чем со стороны, контролируемой Киевом. Идеологическую войну украинские власти здесь проигрывают. Как следствие — сочувствующее ДНР-ЛНР население сообщает о всех передвижениях ВСУ на другую сторону фронта с помощью сотовой связи.
Читать полностью:  https://news.tut.by/society/517740.html

[V_Dima08]

Путешествие на войну. Передовая. Авдеевка

 

 

 

 

 

 

 

 

3 ноября 2016 в 22:30

Василий Семашко, Анна Иванова Специально для TUT.BY, фото и видео авторов

Сегодняшний репортаж Василия Семашко и Анны Ивановой с передовой, из расположения Вооруженных сил Украины. Там журналисты оказались летом, готовя цикл материалов из зоны АТО. Перестрелки между участниками конфликта продолжаются и сейчас, несмотря на «режим тишины».

Дорога, по которой никуда не уедешь

Денис, офицер пресс-службы сектора «Д» — Донецк, назвал нам место встречи в Авдеевке. Приехав туда, видим два автомобиля. Один из автомобилей принадлежит пресс-службе, а другой — украинскому телеканалу «112».

«Следуйте за нами», — командует Денис.

Проезжаем блокпост, где заканчиваются многоэтажные дома.

Переезжаем железную дорогу, ведущую в Донецк. Из-за мощной угледобывающей промышленности железнодорожная сеть в Донецком регионе очень развита. До войны по этой железной дороге можно было из Донецка попасть, если ехать на юг, на Азовское море в Мариуполь, если на север — в Харьков, Днепропетровск, Киев. Когда-то до Донецка по ней можно было добраться на электричке за несколько минут.

С начала войны железная дорога не работает. Силовые провода железнодорожного электротранспорта давно срезаны. Около переезда в направлении Авдеевки на путях -  заграждение из мешков с землей, в котором предусмотрена амбразура для ведения огня.

Во время поездки в Донецк мы ходили по этой железной дороге на другой стороне фронта.

Через несколько сотен метров дороги через лиственный лесопарк — еще один блокпост. Здесь оставляем автомобили.

Денис просит надеть бронежилеты. У меня и Ани их нет. «Очень плохо, что нет бронежилетов», — говорит один из сотрудников пресс-службы и показывает нам свою руку с длинным шрамом. Военный неуклюже двигает непослушными пальцами. Вспоминаю сцену из «Терминатора», в которой герой Шварценеггера объясняет, что он биоробот, демонстрируя устройство своей руки.

От такого увечья бронежилет не спасет.

Чувствуется, что так же, как и в Широкино, работа с прессой здесь поставлена на поток.

Землянки, солдаты и форма на веревках

Нам показывают расположение 58-й бригады ВСУ. Кругом деревья, заросли кустарника. Траншеи, укрепления из заполненных землей старых автомобильных покрышек, блиндажи, бронеколпак, напоминающий башню от БТРа, вкопанная в землю старенькая БРДМ (бронированная разведывательно-дозорная машина). Сушится на веревках выстиранная форма.

Здесь военные живут в землянках. По нашей просьбе показывают интерьер одной из них. Доски на земляном полу, грубо сколоченные двухъярусные нары, бревенчатый потолок. В дальнем конце землянки работает небольшой телевизор. Под телевизором — проводной полевой телефон. На нарах матрацы, на которых без белья спят в одежде солдаты. Рядом с ними оружие.

Возраст солдат — от 18 до 45.

В этом подразделении у большинства солдат на автоматах установлены небольшие самодельные пламегасители.

На вопрос охарактеризовать происходящее пресс-офицер 58-й бригады Денис интересуется, каким словом охарактеризовать — плохим или хорошим? Прошу — честно.

Пресс-офицер 58-й бригады Денис

— Тут война происходит. Просто такая какая-то непонятная война.

— Когда и чем это закончится?

— Все зависит от политических решений. Если бы нам дали команду захватить, мы бы уже захватили. Но нету никаких усилий. Никакие усилия не предпринимаются, допустим, со стороны правительства. Как-то все это непонятно и смутно.

— Как-то минские соглашения влияют здесь на обстановку?

— Никак абсолютно. То есть «Минск», я считаю, в большей степени это пиар.

 

 

Боец ВСУ Макс поясняет, что противник находится в 400−500 метрах. Позиции ВСУ обстреливаются постоянно, особенно в темное время суток. Согласно минским соглашениям, ВСУ на артобстрелы не отвечают. Макс показывает носовую часть боеприпаса, вероятно, от СПГ-9 (станковый противотанковый гранатомет).

 

 

В то же время поблизости на обочине дороги валяются ящики от ракет «Града», гильзы от танковых выстрелов. И по состоянию видно, что гильзы лежат здесь не больше трех месяцев.

По расслабленному поведению солдат не ощущается, что противник находится в 400−500 метрах, как пояснял Макс.

Позже, рассматривая карту местности, понял, что Макс, говоря о 400−500 метрах, близость противника преувеличивал. В реальности через километр по направлению к противнику находится шахта Бутовка, где погибли в ночь с 11 на 12 июня «правосеки». Это действительно передовая. И лишь через примерно 700 метров от Бутовки начинаются позиции армии ДНР. В промзоне Авдеевка «серая зона» самая узкая на линии вооруженного конфликта.

«Теперь по нам могут начать стрелять те, кто раньше нас принимал как гостей»

Нам предлагают пройти по дороге несколько сотен метров ближе к передовой. Один из бойцов приносит мне и Ане по бронежилету. Здесь все, за исключением военного корреспондента и журналиста телеканала «112», были без касок. Слышны звуки автоматных очередей, но в густом лиственном лесу сложно определить расстояние до места боя. Поскольку Аня здесь единственная девушка, военные в первую очередь стараются обеспечить ее безопасность.

Проходим указатель «Авдеевка» и вскоре подходим к вилле «Царская охота», состоящей из гостиницы и ресторана. Когда-то это было явно дорогое место отдыха, напоминающее то, что в Беларуси именуется агроусадьбой. Сейчас оно превращено в блокпост и сильно повреждено артобстрелами. Здание ресторана сгорело от прямых попаданий снарядов. Чаша бассейна давно сухая. Бойцы разместились в небольшом каменном здании, вход в которое прикрыли защитной стеной из тротуарной плитки и мешков с землей. Оставшиеся с довоенных времен мангалы солдаты используют по прямому назначению. По степени разрушений понятно, что стреляли по вилле прицельно.

 

 

 

 

 

1 из 6

Фото: Василий Семашко

Бойцы показывают трофейную банку паштета в качестве доказательства присутствия россиян на стороне ДНР — консервы сделаны в России, в Украину легально не завозятся. Аргумент весьма забавный, поскольку Украина держит блокаду ДНР и практически все продукты там из России. Эта банка могла быть куплена в любом донецком магазине местным жителем — контрактником армии ДНР.

По информации со страницы фейсбука, в этих местах действуют те, кто именует себя «Тактическая группа Беларусь» в составе «Правого сектора».

Возвращаемся назад в Авдеевку.

На окраине города в стороне Донецка стоят две девятиэтажки, подвергшиеся интенсивным артиллерийским обстрелам прямой наводкой.

Одна из них внешне очень напоминает девятиэтажку рядом с Донецким аэропортом.

В сопровождении военнослужащего заходим внутрь. Огромная разница в степени сохранности помещений в зависимости от того, куда обращены окна — в сторону обстрела или в противоположную. Квартиры, окна которых смотрят на Донецк, практически все полностью разрушены снарядами. Воды нет, но электричество подается — квартирные электросчетчики работают.

В части пустующих квартир разместились военные.

Военнослужащий ведет меня на верхний этаж в одну из пустующих квартир. В нее попал снаряд из танка. Взрывом полностью разрушило относительно слабые внутриквартирные стены, а также пробило насквозь пол и потолок. Межквартирные стены выстояли. Сейчас в квартире кучи мусора из пластиковых бутылок и консервных банок — следы пребывания солдат.

Из квартиры открывается панорама на Донецк. Знакомые места. Слева копр шахты Бутовка, с которого корректируется огонь по Спартаку. Напротив этого копра мы были с другой стороны, когда делали материал о том, как развозят «гуманитарный» хлеб.

Правее — ближайшая к аэропорту девятиэтажка, которую нам показывали бойцы ДНР Кучер и Скорп.

Еще правее — разбитый терминал аэропорта, около которого тоже были.

Тогда мы опасались обстрелов от тех, кто сейчас стоит рядом. Теперь по нам могут начать стрелять те, кто тремя месяцами раньше нас душевно принимал как гостей.
Читать полностью:  https://news.tut.by/society/518647.html

[V_Dima08]

Путешествие на войну. Авдеевка. "Самое страшное, что мы привыкли к этому"

 

 

 

 

 

 

 

 

10 ноября 2016 в 19:28

Василий Семашко, Анна Иванова Специально для TUT.BY, фото и видео авторов

Мы завершаем публиковать материалы Василия Семашко и Анны Ивановой из зоны АТО. Журналисты побывали в расположении ВСУ и добровольцев, в больнице, узнали, как война изменила быт людей. Сегодняшний репортаж — о местных жителях: взрослых и детях.

Авдеевка — Донецк: 6 километров расстояния и несколько дней пути

Авдеевка — небольшой город-спутник Донецка, в котором до начала боевых действий проживало примерно 35 тысяч жителей. В центре — 5- и 9-этажные дома, по окраинам — частный сектор.

Город украшают патриотические билборды. С одного из них призывают, если узнал об антигосударственной деятельности, позвонить по указанному телефонному номеру.

Градообразующее предприятие — работающий, несмотря на войну, завод «Коксохим», принадлежащий Ринату Ахметову.

Авдеевка, оказавшись вблизи линии фронта, повреждена обстрелами намного меньше, чем подобные районы в ДНР. Пострадало несколько домов на окраине в сторону Донецка. В городе почти все окна оклеены скотчем для сохранения стекол от разрушения взрывной волной. Много объявлений о продаже квартир.

В большом торговом центре, закрытом с началом боевых действий, работает только аптека. Работает и много небольших магазинов, поликлиника и другие учреждения. Цены и ассортимент в магазинах такие, как в других регионах Украины. В сравнении с ДНР выбор продуктов больше, а цены ниже. Около пивного киоска завсегдатаи потягивают пенный напиток. Во дворах играют дети. Вдали периодически слышны автоматные очереди и разрывы снарядов.

Мирным жителям Авдеевки война надоела. У большинства из них в Донецке остались родственники, друзья. Многие там работали. Раньше путь в Донецк, до которого всего 6 километров, на общественном транспорте занимал несколько минут. Теперь — необходимо оформить пропуск через линию фронта, что совсем непросто. А сам путь занимает примерно 300 километров и несколько дней в очереди, поскольку КПП на прямой дороге между Авдеевкой и Донецком нет. Мало кто из жителей Авдеевки за последние 2 года смог побывать в Донецке.

 

 

Общаемся с детьми.

Дети: «Надо просто верить»

По обе стороны фронта у детей одинаковая жизнь. Как и взрослые, они быстро научились различать звуки оружия, по звуку приближающегося снаряда или мины могут предсказать, что летит и куда упадет. Ночевки в подвалах или в квартирных помещениях вдали от окон. Они знают, где находятся ближайшие укрытия, и понимают, в каких случаях в них стоит укрываться, а когда обстрел надо переждать на месте.

Некоторые из ребят утверждают, что к обстрелам за два года такого детства успели привыкнуть. В отличие от взрослых, дети уверены, что все недоразумения можно решить мирным путем.

Альбина, 9 лет: «Днем тихо, а ночью я сплю в специально обустроенной кладовке. Ночью стреляют сильно, и мне надоело бегать… Такое продолжается с 2013 года (на самом деле — с 2014-го. — Прим. ред.)».

Почти треть жизни у ребенка война.

На вопрос, как видит свое будущее, Альбина по-взрослому вздыхает: «Даже не знаю. Но, думаю, все наладится». Чтобы «все наладилось», по словам Альбины, надо «просто верить».

 

 

Влад, 9 лет: «Больше всего беспокоит война. Стреляют тут у нас, свистит. Я ночую в коридоре. Вчера и позавчера, потому что стреляли. И сегодня, наверное, буду. Родители спят в зале. Если начинают сильно стрелять, они ко мне приходят».

Тех, кто стреляет, Влад просит: «Перестать стрелять и решить все мирным путем».

 

 

Артур, 12 лет: «Бомбят сильно по ночам. Спим дома. Мы уже привыкли к этому. Сплю в комнате. Уже привыкли к этому, уже не боятся».

На вопрос, когда, по его мнению, война закончится, Артур отвечает: «Когда-нибудь все это закончится, и наступит мир». Чтобы война закончилась, по словам Артура, надо: «Перестать бомбить, договориться как бы».

 

 

Житель Авдеевки, представляться не захотел: «Самое ужасное, что мы привыкли. Возвращаешься домой, слышишь „бах-бах“ — что-то взрывается. А смотришь на стадионе — дети бегают, женщины… Это самое страшное, что мы привыкаем к этому».

 

 

Виктор, житель Авдеевки — о минских соглашениях: «Изменений никаких нет ни в лучшую, ни в худшую сторону — все стоит на месте. Обстрелы как были, так и есть… Закончится, думаю, не скоро».

На вопрос почему — Виктор уточняет, оглядываясь по сторонам: «А что мне за это будет, если честно, если я вам всю правду скажу?»

Отвечаю, что мы из Беларуси, и все снятое будет в интернете.

«Такое впечатление, что война выгодна как той стороне, так и этой. Понимаете? Поэтому это не скоро закончится», — поясняет Виктор.

 

 

Примерно так же выразился и наш предыдущий собеседник.

 

 

Наиболее ярко рассказал о жизни в прифронтовой Авдеевке местный любитель пенного напитка.

— Как живется под обстрелами?

— Нормально. Мы к ним привыкли. Война — это х… во, извините за выражение, но она есть.

— А здесь что происходит?

— Ни х… я не происходит.

— Вам нравится такая жизнь?

— А другой-то нет. Другой не будет. Льюис Кэрол, «Алиса в стране чудес»: «Завтра никогда не наступает».

Дети ведут нас на крышу девятиэтажки, откуда «все видно». Видна вся Авдеевка.

С одной стороны дымит трубами «Коксохим». С другой стороны вдали виден Донецк. В восточном направлении в трех километрах от Авдеевки — дома города Ясиноватая — это уже другая сторона фронта.

Там, где мы недавно посещали бойцов около передовой, началась очередная перестрелка. На крыше звуки боя слышны намного лучше, чем у земли. В воздухе черным облачком виден разрыв снаряда. Дети, находящиеся с нами на крыше, к этому равнодушны.

Внизу — обычная жизнь Авдеевки. Работают магазины, ездят маршрутки, ходят мамы с колясками, играют дети.

Дорога домой: встреча с полицией, взятка, на родину без паспорта

Вечереет. Направляемся домой. Впереди нас из Авдеевки выезжают две бронированные «Тойоты» ОБСЕ. Точно как нам неоднократно говорили: ОБСЕшники уезжают вечером подальше от фронта, и ночью спокойно нарушаются минские соглашения в части применения при обстрелах тяжелого вооружения.

Вслед за ОБСЕ покидаем Авдеевку и мы. Едем по довольно хорошей дороге на Харьков. С правой стороны — линия фронта. На дороге через каждые несколько километров — блокпосты. Около одного из блокпостов разрушенный железнодорожный мост дороги, ведущей в Горловку. Сама Горловка — крупный город Донецкой области, контролируется самопровозглашенной ДНР, виднеется на горизонте за 20 километров.

Краматорск, Славянск. В 2014 году эти города несколько месяцев были под властью пророссийских сил под руководством россиянина Игоря Стрелкова-Гиркина. В июле 2014-го с боями «новороссы» отступили примерно на 60 километров до Горловки.

Памятником тем событиям стал взорванный «новороссами» в ночь со 2-го на 3 июля при отступлении мост через реку Казенный Торец около сильно пострадавшей в боях деревни Семеновка вблизи Славянска.

На оставшейся части моста красуется надпись «Тут был русский мир» и развевается украинский флаг. Дорога сейчас пересекает реку по понтонному мосту.

Ночью под Полтавой на пустынном участке трассы нас на трассе догоняет автомобиль с сине-красными мигалками. Патрульно-постовая служба полиции, выполняющая функции ГАИ после реформы МВД. По привычке, как на блокпостах в зоне АТО, протягиваю им паспорт, аккредитационную пресс-карту и другие документы. Причина остановки — якобы мы не остановились по их требованию около 10 километров назад, проезжая паркинг, заставленный большегрузными автомобилями. Если эти ППСники там и были, то стояли умышленно так, чтобы специально спровоцировать нарушение «за неостановку по требованию полиции». Угрожают изъятием водительского удостоверения и тут же предлагают решить проблему. Начинается торг по взятке. Сошлись на 30 долларах — по 10 на каждого сотрудника.

Несколько раз ходил от полиции к своей машине за документами, деньгами. Наконец полицейские возвращают документы. Вижу, что паспорта нет. «Мы тебе его вернули раньше», — отвечают они. В Полтаве, остановившись на ярко освещенном месте, вижу, что паспорта среди документов нет. Еду назад, надеясь встретить тех ППСников. Безрезультатно. В Полтаве обращаюсь в областную полицию. Дежурный полицейский, выслушав историю, выругался: «Мрази! Если у журналистов из АТО вымогательством занимаются. Я сам недавно из АТО вернулся».

Дежурный начинает обзванивать ДПС Полтавской и соседней Харьковской области. Долго с кем-то разговаривает, что-то объясняет. Потом нам говорит: «По-моему, начальство не хочет своих сдавать». Дальше дежурный заполняет какие-то бумаги и просит утром подойти получить справку о краже паспорта.

Дежурный полицейский советует в случае вымогательства взяток вызывать на место полицию по телефону 102. Наш опыт общения с полицией не позволяет отнестись к этому совету с доверием. Полицейский рассказывает, что сейчас в Украине идет реформа МВД, чтобы избавиться от коррупционеров. На место милиционеров приходят новые полицейские, выгоняют скомпрометировавших себя гаишников, но из-за размаха коррупции, говорит он, процесс «очищения» будет долгим.

Утром получаю справку о краже паспорта.

Предвидя проблемы, отвожу Аню на границу с Беларусью, чтобы она налегке смогла уехать домой. Девушка с небольшим рюкзаком и фотокамерой, у которой в порядке документы, интереса для пограничников и таможни не представляет. Через несколько часов Аня благополучно добралась до дома.

Сам возвращаюсь в Киев, чтобы в белорусском посольстве по справке из полиции сделать временный паспорт для возвращения в Беларусь — без него не выпустят из Украины.

Временный паспорт — свидетельство на возвращение в Республику Беларусь — представляет собой бумажную «раскладушку» с заламинированной мягкой пленкой последней страницей с фотографией. Делают за несколько часов. Стоимость временного паспорта — 20 евро.

К этому надо прибавить стоимость фотоснимка, который в посольстве не делают.

Возвращался в пятницу вечером. Полагая, что в пункте пропуска «Новая Гута» будет большая очередь, решаю пересечь границу в КПП «Комарин» на менее оживленной дороге.

Там очереди не было вообще. Но пришлось объяснять, почему возвращаюсь по свидетельству. В справке из полиции было указано, что паспорт похищен «при возвращении из зоны АТО». Из-за этих «магических» слов досмотр автомобиля и вещей был особенным. Увидев осколки-сувениры, один из пограничников поясняет, какой осколок от чего — недавно он вернулся из АТО, где провел 8 месяцев. Прибывший «особист» взял объяснения по пребыванию в Украине. Пограничники извиняются за задержку, предлагают чай-кофе и бутерброды. Еще два часа жду кого-то из начальников СБУ Черниговской области, изъявившего желание со мной пообщаться.

Вещи в машине после тщательного досмотра не раскладываю аккуратно, а сваливаю в кучу, предчувствуя такой же досмотр на белорусской стороне.

После хронического недосыпания прямо около автомобиля на территории КПП расстилаю на асфальте туристический коврик и укрываюсь спальным мешком. Пограничники предлагают перейти спать в их помещение, но душным жарким вечером мне хорошо и на свежем воздухе. «Ты только себя не фотографируй, как здесь спишь, а то выложишь в Сеть — над нами смеяться будут», — просят пограничники. Последнее, что слышу, погружаясь в сон: «Заметно, что оттуда».

Ночью слышу: «Василий, просыпайтесь, с днем рождения! Все в порядке, можете ехать домой. Может, кофе, покушаете?». Вспоминаю, что сегодня день рождения. Это меня будит прибывший из Чернигова сотрудник СБУ. Вопросов ко мне он не имеет. Еще раз извинившись за задержку, украинские пограничники желают мне счастливого пути.

На белорусской стороне «магические» слова полицейской справки «при возвращении из зоны АТО» производят ожидаемое впечатление. Такой же тщательный досмотр, предложение кофе и бутербродов. Но, в отличие от Украины, белорусские пограничники и таможенники заполняют множество бумаг. Таможенника особенно интересуют осколки-сувениры. Долго их разглядывает, фотографирует. Немного смущаясь, служащие просят показать им фотоснимки из АТО — это не служебный, а личный интерес. Ночь, других машин нет. Пока заполняют бумаги, общаемся за кофе, разглядывая фотографии.

— Неужели там еще воюют? — удивляются белорусские пограничники.

Закончив заполнять бумаги, извинившись за задержку — «Не часто такие, как вы, здесь проезжают», — пограничники пропускают меня в Беларусь.

При отсутствии очередей на пунктах пропуска пересечение границы у меня заняло 7 часов. Зато смог полюбоваться красивым туманным утром белорусского Полесья.

Читать полностью:  https://news.tut.by/society/519408.html