0
Классическая алхимия, как известно, развивает два направления - эликсир жизни - универсальное средство для здоровья и долголетия и философский камень - главный ингредиент для трансмутации разных субстанций в золото. Оставив сегодня в покое "элексирное" направление, которое нынче интенсивно развивается при со финансировании госкорпорации Роснано, (см., например, http://inet-med.ru/content/view/721/4/ и далее http://www.interfax....t.asp?id=124987 или ТВ Культура) поговорим о философском камне.
Предлагаемая вам история представляет собою вольный пересказ автобиографии Дениса Захария, который родился в 1510 году в одном из древних родов Гиени (оригинал можно найти здесь http://tver69.ru/33/1.html)
Дабы освежить пыль веков в процессе пересказа сделаем насколько несущественных замен. Алхимиков второго рода (превращающих субстанции в золото) назовем трейдерами. Золото - долларами (право же не знаю стоило ли это делать). Ингердиенты - индикаторами и т.д. Вот что получилось..
В раннем возрасте Денис Захарий был отправлен в Московский Университет Дружбы Народов под наблюдением домашнего учителя, обязанного направлять учебный процесс своего подопечного в нужное русло. К несчастью, сей учитель время от времени торговал опционными спрэдами SP&500 и вскоре его безумие передалось ученику.
«Я получил из дома сумму в двадцать тысяч долларов на расходы себе и учителю, но до конца года все наши деньги улетучились в дыму сигарет, выкуренных перед голубыми экранами наших мониторов. В это же время мой учитель умер от удара вызвано интенсивной умственной работой, которая заключалась в сложных расчетах доходов от запланированных сделок. Учитель почти никогда не отходил от монитора. Его смерть усугубило то, что мои родители, воспользовавшись сим печальным обстоятельством, уменьшили мое содержание и высылали мне ровно столько, сколько требовалось для оплаты учебы и проживания, вместо суммы, требующейся для разработки торговой системы.
Чтобы решить эту проблему и избавиться от жесткого контроля, я в возрасте двадцати пяти лет вернулся домой и заложил часть моей собственности за сорок тысяч долларов. Данная сумма была нужна мне для покупки фрактально-динамического советника, о котором я узнал в Химках от одного бизнесмена из Молдавии, который, по его словам, уже убедился в его эффективности. Я нанял этого человека, дабы мы смогли провести пробные торги на микрореале. Когда срок действия ключа истек, я попытался путем декомпиляции определить и усовершенствовать алгоритм торговли, но все мои труды оказались напрасными. За это время размер депозита, уменьшился наполовину. И от моих сорока тысяч осталось только двадцать три. Я дал моему коллеге еще три тысячи долларов с тем, чтобы он смог отправиться в Прагу, где жил автор торговой системы, и получить от него разъяснение некоторых ее параметров, недоступных нашему пониманию. Надеясь на его возвращение, я провел в Москве всю зиму и, вероятно, оставался бы там и по сей день, если бы продолжил свое ожидание, потому что больше я его никогда не видел. Обнаружив в почтовом ящике повестку в военкомат я не стал испытывать судьбу и покинул гостеприимный город. Несмотря на это, я не отказался от своего занятия. Я отправился в Одесу, где прожил полгода и познакомился со стариком, которого все знали как доктора экономических наук. В провинциях этим прозвищем часто награждают тех, чья единственная заслуга состоит в том, что они менее невежественны, нежели их соседи.
Я показал ему свою коллекцию индикаторов и скриптов и спросил, что он о них думает. Он выбрал из них десять-двенадцать, сказав лишь, что они лучше остальных. Когда призыв закончился, я вернулся в Москву и возобновил свои исследования по разработке торговой системы. В результате от моих сорока тысяч осталось семнадцать. Стремясь узнать какую-нибудь более безопасную методику, я в 1537 г. свел знакомство с одним жившим по соседству депутатом городского собрания города Нижневартовска. Он был охвачен той же манией, что и я, и рассказал мне, что один из его друзей, летавший в Нью-Йорк с делегацией вице премьера, прислал ему из этого города рекламу нового надежного торгового робота, приобретение которого обойдется в десять тысяч и еще надо будет как минимум столько же положить на депозит. Я предоставил половину этой суммы, другую половину выделил депутат, в тот же день мы заполнили анкету и получили счет.
Автоматизированная торговля роботом длилась год, но, чтобы не сидеть все это время без дела, мы тешились множеством других, менее дорогих экспериментов на микрореалах. Все они, впрочем, имели одинаковый результат. Весь 1537 год прошел без каких-либо заметных изменений состояния главного депозита. В сущности, мы могли ждать прибыли до второго пришествия. Мы были сильно раздосадованы, особенно депутат, который уже похвастался перед всем городским собранием, что им нужно лишь принести ему на счет лишь 5% бюджета Нижневартовска и он превратиться в новый Нью-Йорк.
Но эта неудача не поколебала наше упорство. Я еще раз заложил мои родовые земли на сорок тысяч долларов, которые я решил истратить на новые поиски великого секрета. Депутат пожертвовал такую же сумму, и я с восемьюдесятью тысячами отправился в Киев — город, в котором трейдеров больше, чем в любом другом городе мира. Я решил не покидать его до тех пор, пока либо не найду торговую систему, либо не истрачу все мои деньги.
Это путешествие нанесло сильнейшую обиду всем моим родственникам и друзьям, которые считали, что из меня может выйти великий юрист, и очень хотели, чтобы я посвятил себя данной профессии. Для восстановления спокойствия я в конце концов сделал вид, что это и есть моя цель. 9 января 1539 г. после пятнадцатичасового путешествия в купе экспресса Москва-Кишинев я прибыл в Киев. В течение месяца я держался в тени, но начал часто посещать трейдеров-любителей и ходить в лавки, где продавались CD с индикаторами и переводной литературой, только после того, как познакомился более чем с сотней трейдеров-профессионалов, каждый из которых следовал своей собственной теории и методике. Одни отдавали предпочтение АО и стохастику, другие искали универсальный патэрн, третьи превозносили действенность уровней Фибоначи, а четвертые пытались направление тренда с помощью индексов и союзников. Чтобы постоянно держать друг друга в курсе достижений каждого в отдельности, мы договорились где-нибудь встречаться каждую ночь и обмениваться новостями. Иногда мы собирались в доме одного, а иногда - в гараже другого. Это происходило не только в будние дни, но и по воскресеньям и праздникам. «Ах! - говорил, бывало, один. - Если бы у меня были деньги для возобновления торговли, я бы что-нибудь сделал.» «Да, - говорил другой, - если бы мой дилер был полностью честным, я бы уже добился успеха.» Третий же отчаянно восклицал: «Имей я всего лишь достаточно надежный и быстрый и-нет, я запипсовал бы весь Лондон.» Среди них не было никого, кто не имел какого-нибудь оправдания своей неудачи, но я был глух к их речам. Я не хотел отдавать свои деньги никому из них, помня, как часто я оставался в дураках. Наконец я познакомился с одним Казахом и долго торговал вместе с ним в зале дилингового центра. Я также познакомился с одним вновь прибывшим в Киев иностранным дипломатом и часто посещал с ним Forex-Expo, где он сбывал прогнозы и сигналы, являющиеся, как он говорил, плодами его интеллекта. Я долгое время приставал к нему с расспросами в надежде, что он поделится со мной своим секретом. Он долго отказывался это сделать, но в конце концов уступил моим страстным мольбам, и я понял, что его тайна - это не более чем искусный трюк. Я не забывал информировать моего оставшегося в Останкино друга-депутата о всех своих приключениях и среди прочих писем послал ему отчет о фокусе, посредством которого сей шарлатан точно спрогнозировал апрельский обвал фондового рынка.
Депутат все еще верил, что я в конце концов добьюсь успеха, и посоветовал мне остаться в Киеве, где я развернул столь бурную деятельность, еще на год. Я оставался там три года, но, несмотря на все мои усилия, преуспел в своих изысканиях не более, чем где-либо в докиевский период. У меня уже кончались деньги, когда я получил от депутата письмо, в котором он велел мне все бросить и незамедлительно вернуться в Москву. Я так и сделал и узнал, что к этому времени он получил несколько писем от одного олигарха Наваррского - бывшего министра еще времен СССР. Этот олигарх был страстным и в высшей степени любознательным поклонником теханализа и писал депутату, что мне следует прибыть в город Подольск и нанести ему визит и, что он заплатит мне от трехсот до четырехсот тысяч, если я сообщу ему секрет, узнанный мною от дипломата-иностранца. Депутата так раззадорила сия сумма, что он не давал мне покоя ни днем, ни ночью, пока я наконец не отправился в Подольск. Я прибыл туда в мае 1542 г. Я работал не покладая рук и, следуя полученному мною от пройдохи-иностранца рецепту, в конце концов добился успеха. Когда к удовольствию олигарха это произошло, я получил обещанную награду. Он был готов заплатить и больше, но его отговорили от этого родственники - даже те из них, кто ранее жаждал моего прибытия. Тогда он сердечно меня отблагодарил и отпустил с миром, и решил вернуться к моему другу-депутату.
По дороге из Подольска в Москву я узнал об одном ученом, который был весьма сведущ в вопросах спинфазных трансформаций. По возвращении я нанес ему визит. Он отнесся ко мне с жалостью и с теплотой и добротой в голосе дал мне совет больше не тешить себя подобными экспериментами, ложными по своей природе, а прочесть хорошие книги по фундаментальному анализу, из которых я, возможно, узнаю не только истинную сущность экономики, но и точную последовательность экономических циклов. Мне сей мудрый совет пришелся по душе, но прежде чем ему последовать, я вернулся к московскому депутату, дабы отчитаться перед ним о наших общих восьмидесяти тысячах и одновременно разделить с ним вознаграждение, полученное мною от олигарха Наваррского. Его не слишком обрадовал рассказ о моих похождениях с момента нашего первого расставания и, похоже, еще меньше обрадовало мое решение отказаться от поисков торговой системы, так как он думал, что мне по плечу ее найти. От наших восьмидесяти тысяч осталось всего семь тысяч шестьсот. Расставшись с депутатом, я вернулся в свой собственный дом с намерением оставаться там до тех пор, пока я не прочту книги всех экономистов начиная с Маркса, а затем отправиться в Киев.
Я прибыл в Киев на следующий день после пасхи 1546 года и посвятил год прилежному изучению трудов великих ученых. Среди них были "Фундаментальный анализ финансовых рынков" книга А. Кияницы. "Теория валютного курса" — книга Ф. Махлупа. "Бизнес циклы национальной экономики" - Хасена и Элвина, некоторые другие достойные книги. Однако, не имея четкой доктрины, я не вполне понимал, в каком направлении продолжать изыскания. Наконец я нарушил свое уединение, но не для того, чтобы встретиться с прежними знакомыми — краткосрочниками и среднесрочниками, а с целью попасть в общество истинных инвесторов. Но в их среде мои мысли пришли в еще больший хаос, так как в сущности я был совершенно сбит с толку многообразием объяснения поведения рынка, которым они щедро делились друг с другом.
Тем не менее подстегиваемый своего рода безумной страстью или вдохновением, я стал лихорадочно штудировать труды Д. Катс и Д. Маккормик - Энциклопедия торговых стратегий. Ван Тарп - Биржевые стратегии игры без риска. Их прочтение и обдумывание прочитанного заняло еще один год, и я наконец решил, в каком направлении мне следует двигаться. Однако прежде чем взяться задело, мне потребовалось время, чтобы заложить еще одну весьма существенную часть моего наследства. Это произошло лишь в начале Великого поста 1549 г. Я приобрел все необходимое и приступил к работе во второй день Пасхи. Тем не менее не обошлось без беспокойства и противодействия моих друзей. Один из них спрашивал меня, что я собираюсь делать и не пора ли перестать тратить деньги на подобные глупости. Другой убеждал меня в том, что если я покажу в налоговой мой оборот, то усилю тем самым уже существующее подозрение, что я подпольный миллиардер. Третий советовал мне купить какую нибудь должность в ГАИ, так как я уже в то время был доктором права. Мои родственники высказывались в еще более неприятном для меня ключе и даже угрожали мне тем, что, если я не откажусь от своих сумасбродных затей, они пришлют ко мне в дом полицейских и разобьют вдребезги все мои сервера. Я был крайне изнурен этим непрерывным преследованием, но находил утешение в моей работе и в развитии торговой системы, которой я уделял большое внимание и которая благополучно наращивала депозит день за днем. В это время в Киеве свирепствовала страшная жара, прервавшая всякое общение между людьми и оставившая меня наедине с собой, как я того и хотел. Вскоре я имел удовольствие отметить прогресс и в первый день Пасхи 1550 г., я совершил великое деяние. Мой депозит за 4 часа американской сессии увеличился вдвое. Моей радости не было предела, но я не стал хвалиться своим достижением. Я возносил хвалы Всевышнему за его доброту ко мне и молил его лишь о том, чтобы он позволил мне так распорядиться долгожданным богатством, чтобы еще больше восславить Его и Его деяния. На следующий день я отправился в Москву, дабы найти депутата в соответствии с взаимным обещанием сообщать друг другу о сделанных нами открытиях. По пути я зашел к мудрому ученому, который ранее помог мне своими советами, но к своему прискорбию узнал, что и ученый, и депутат умерли. После этого я не захотел возвращаться домой и удалился в другое место, чтобы дождаться там одного из моих родственников, которому я поручил распорядиться моим имуществом. Я велел ему продать все принадлежащее мне имущество, движимое и недвижимое, и с вырученной суммы выплатить мои долги, а все оставшиеся деньги разделить между теми, так или иначе связанными со мной людьми, кто в них нуждается, дабы они смогли насладиться какой-то частью выпавшего мне изрядного богатства. Мои соседи вовсю судачили о моем поспешном отбытии. Самые умные из моих знакомых считали, что я, сломленный и разоренный безумными тратами, продаю то немногое, что у меня осталось, чтобы покинуть родные края и скрыть свой позор в дальних странах. Мой вышеупомянутый родственник присоединился ко мне 1 июля, после того, как выполнил все, что я ему поручил. Мы вместе отправились на поиски свободной страны. Сперва мы удалились в Швейцарию, в Лозанну. Пожив там какое-то время, мы решили провести остаток наших дней в одном из славнейших городов Германии, ведя тихую и лишенную помпезности жизнь».
Так заканчивается история Дениса Захария, написанная им самим. В ее конце он менее искренен, чем в начале, не вполне проливая свет на истинные мотивы своих притязаний на открытие торговой системы. Представляется вероятным, что подлинную причину своего отбытия он вложил в уста его самых умных знакомых, полагавших, что на самом деле он был доведен до нищеты и хотел укрыть свой позор в других странах. Больше о его жизни ничего не известно, и никто так никогда и не узнал его настоящего имени. Он написал алхимический труд под названием "Играть на бирже просто".
Предлагаемая вам история представляет собою вольный пересказ автобиографии Дениса Захария, который родился в 1510 году в одном из древних родов Гиени (оригинал можно найти здесь http://tver69.ru/33/1.html)
Дабы освежить пыль веков в процессе пересказа сделаем насколько несущественных замен. Алхимиков второго рода (превращающих субстанции в золото) назовем трейдерами. Золото - долларами (право же не знаю стоило ли это делать). Ингердиенты - индикаторами и т.д. Вот что получилось..
В раннем возрасте Денис Захарий был отправлен в Московский Университет Дружбы Народов под наблюдением домашнего учителя, обязанного направлять учебный процесс своего подопечного в нужное русло. К несчастью, сей учитель время от времени торговал опционными спрэдами SP&500 и вскоре его безумие передалось ученику.
«Я получил из дома сумму в двадцать тысяч долларов на расходы себе и учителю, но до конца года все наши деньги улетучились в дыму сигарет, выкуренных перед голубыми экранами наших мониторов. В это же время мой учитель умер от удара вызвано интенсивной умственной работой, которая заключалась в сложных расчетах доходов от запланированных сделок. Учитель почти никогда не отходил от монитора. Его смерть усугубило то, что мои родители, воспользовавшись сим печальным обстоятельством, уменьшили мое содержание и высылали мне ровно столько, сколько требовалось для оплаты учебы и проживания, вместо суммы, требующейся для разработки торговой системы.
Чтобы решить эту проблему и избавиться от жесткого контроля, я в возрасте двадцати пяти лет вернулся домой и заложил часть моей собственности за сорок тысяч долларов. Данная сумма была нужна мне для покупки фрактально-динамического советника, о котором я узнал в Химках от одного бизнесмена из Молдавии, который, по его словам, уже убедился в его эффективности. Я нанял этого человека, дабы мы смогли провести пробные торги на микрореале. Когда срок действия ключа истек, я попытался путем декомпиляции определить и усовершенствовать алгоритм торговли, но все мои труды оказались напрасными. За это время размер депозита, уменьшился наполовину. И от моих сорока тысяч осталось только двадцать три. Я дал моему коллеге еще три тысячи долларов с тем, чтобы он смог отправиться в Прагу, где жил автор торговой системы, и получить от него разъяснение некоторых ее параметров, недоступных нашему пониманию. Надеясь на его возвращение, я провел в Москве всю зиму и, вероятно, оставался бы там и по сей день, если бы продолжил свое ожидание, потому что больше я его никогда не видел. Обнаружив в почтовом ящике повестку в военкомат я не стал испытывать судьбу и покинул гостеприимный город. Несмотря на это, я не отказался от своего занятия. Я отправился в Одесу, где прожил полгода и познакомился со стариком, которого все знали как доктора экономических наук. В провинциях этим прозвищем часто награждают тех, чья единственная заслуга состоит в том, что они менее невежественны, нежели их соседи.
Я показал ему свою коллекцию индикаторов и скриптов и спросил, что он о них думает. Он выбрал из них десять-двенадцать, сказав лишь, что они лучше остальных. Когда призыв закончился, я вернулся в Москву и возобновил свои исследования по разработке торговой системы. В результате от моих сорока тысяч осталось семнадцать. Стремясь узнать какую-нибудь более безопасную методику, я в 1537 г. свел знакомство с одним жившим по соседству депутатом городского собрания города Нижневартовска. Он был охвачен той же манией, что и я, и рассказал мне, что один из его друзей, летавший в Нью-Йорк с делегацией вице премьера, прислал ему из этого города рекламу нового надежного торгового робота, приобретение которого обойдется в десять тысяч и еще надо будет как минимум столько же положить на депозит. Я предоставил половину этой суммы, другую половину выделил депутат, в тот же день мы заполнили анкету и получили счет.
Автоматизированная торговля роботом длилась год, но, чтобы не сидеть все это время без дела, мы тешились множеством других, менее дорогих экспериментов на микрореалах. Все они, впрочем, имели одинаковый результат. Весь 1537 год прошел без каких-либо заметных изменений состояния главного депозита. В сущности, мы могли ждать прибыли до второго пришествия. Мы были сильно раздосадованы, особенно депутат, который уже похвастался перед всем городским собранием, что им нужно лишь принести ему на счет лишь 5% бюджета Нижневартовска и он превратиться в новый Нью-Йорк.
Но эта неудача не поколебала наше упорство. Я еще раз заложил мои родовые земли на сорок тысяч долларов, которые я решил истратить на новые поиски великого секрета. Депутат пожертвовал такую же сумму, и я с восемьюдесятью тысячами отправился в Киев — город, в котором трейдеров больше, чем в любом другом городе мира. Я решил не покидать его до тех пор, пока либо не найду торговую систему, либо не истрачу все мои деньги.
Это путешествие нанесло сильнейшую обиду всем моим родственникам и друзьям, которые считали, что из меня может выйти великий юрист, и очень хотели, чтобы я посвятил себя данной профессии. Для восстановления спокойствия я в конце концов сделал вид, что это и есть моя цель. 9 января 1539 г. после пятнадцатичасового путешествия в купе экспресса Москва-Кишинев я прибыл в Киев. В течение месяца я держался в тени, но начал часто посещать трейдеров-любителей и ходить в лавки, где продавались CD с индикаторами и переводной литературой, только после того, как познакомился более чем с сотней трейдеров-профессионалов, каждый из которых следовал своей собственной теории и методике. Одни отдавали предпочтение АО и стохастику, другие искали универсальный патэрн, третьи превозносили действенность уровней Фибоначи, а четвертые пытались направление тренда с помощью индексов и союзников. Чтобы постоянно держать друг друга в курсе достижений каждого в отдельности, мы договорились где-нибудь встречаться каждую ночь и обмениваться новостями. Иногда мы собирались в доме одного, а иногда - в гараже другого. Это происходило не только в будние дни, но и по воскресеньям и праздникам. «Ах! - говорил, бывало, один. - Если бы у меня были деньги для возобновления торговли, я бы что-нибудь сделал.» «Да, - говорил другой, - если бы мой дилер был полностью честным, я бы уже добился успеха.» Третий же отчаянно восклицал: «Имей я всего лишь достаточно надежный и быстрый и-нет, я запипсовал бы весь Лондон.» Среди них не было никого, кто не имел какого-нибудь оправдания своей неудачи, но я был глух к их речам. Я не хотел отдавать свои деньги никому из них, помня, как часто я оставался в дураках. Наконец я познакомился с одним Казахом и долго торговал вместе с ним в зале дилингового центра. Я также познакомился с одним вновь прибывшим в Киев иностранным дипломатом и часто посещал с ним Forex-Expo, где он сбывал прогнозы и сигналы, являющиеся, как он говорил, плодами его интеллекта. Я долгое время приставал к нему с расспросами в надежде, что он поделится со мной своим секретом. Он долго отказывался это сделать, но в конце концов уступил моим страстным мольбам, и я понял, что его тайна - это не более чем искусный трюк. Я не забывал информировать моего оставшегося в Останкино друга-депутата о всех своих приключениях и среди прочих писем послал ему отчет о фокусе, посредством которого сей шарлатан точно спрогнозировал апрельский обвал фондового рынка.
Депутат все еще верил, что я в конце концов добьюсь успеха, и посоветовал мне остаться в Киеве, где я развернул столь бурную деятельность, еще на год. Я оставался там три года, но, несмотря на все мои усилия, преуспел в своих изысканиях не более, чем где-либо в докиевский период. У меня уже кончались деньги, когда я получил от депутата письмо, в котором он велел мне все бросить и незамедлительно вернуться в Москву. Я так и сделал и узнал, что к этому времени он получил несколько писем от одного олигарха Наваррского - бывшего министра еще времен СССР. Этот олигарх был страстным и в высшей степени любознательным поклонником теханализа и писал депутату, что мне следует прибыть в город Подольск и нанести ему визит и, что он заплатит мне от трехсот до четырехсот тысяч, если я сообщу ему секрет, узнанный мною от дипломата-иностранца. Депутата так раззадорила сия сумма, что он не давал мне покоя ни днем, ни ночью, пока я наконец не отправился в Подольск. Я прибыл туда в мае 1542 г. Я работал не покладая рук и, следуя полученному мною от пройдохи-иностранца рецепту, в конце концов добился успеха. Когда к удовольствию олигарха это произошло, я получил обещанную награду. Он был готов заплатить и больше, но его отговорили от этого родственники - даже те из них, кто ранее жаждал моего прибытия. Тогда он сердечно меня отблагодарил и отпустил с миром, и решил вернуться к моему другу-депутату.
По дороге из Подольска в Москву я узнал об одном ученом, который был весьма сведущ в вопросах спинфазных трансформаций. По возвращении я нанес ему визит. Он отнесся ко мне с жалостью и с теплотой и добротой в голосе дал мне совет больше не тешить себя подобными экспериментами, ложными по своей природе, а прочесть хорошие книги по фундаментальному анализу, из которых я, возможно, узнаю не только истинную сущность экономики, но и точную последовательность экономических циклов. Мне сей мудрый совет пришелся по душе, но прежде чем ему последовать, я вернулся к московскому депутату, дабы отчитаться перед ним о наших общих восьмидесяти тысячах и одновременно разделить с ним вознаграждение, полученное мною от олигарха Наваррского. Его не слишком обрадовал рассказ о моих похождениях с момента нашего первого расставания и, похоже, еще меньше обрадовало мое решение отказаться от поисков торговой системы, так как он думал, что мне по плечу ее найти. От наших восьмидесяти тысяч осталось всего семь тысяч шестьсот. Расставшись с депутатом, я вернулся в свой собственный дом с намерением оставаться там до тех пор, пока я не прочту книги всех экономистов начиная с Маркса, а затем отправиться в Киев.
Я прибыл в Киев на следующий день после пасхи 1546 года и посвятил год прилежному изучению трудов великих ученых. Среди них были "Фундаментальный анализ финансовых рынков" книга А. Кияницы. "Теория валютного курса" — книга Ф. Махлупа. "Бизнес циклы национальной экономики" - Хасена и Элвина, некоторые другие достойные книги. Однако, не имея четкой доктрины, я не вполне понимал, в каком направлении продолжать изыскания. Наконец я нарушил свое уединение, но не для того, чтобы встретиться с прежними знакомыми — краткосрочниками и среднесрочниками, а с целью попасть в общество истинных инвесторов. Но в их среде мои мысли пришли в еще больший хаос, так как в сущности я был совершенно сбит с толку многообразием объяснения поведения рынка, которым они щедро делились друг с другом.
Тем не менее подстегиваемый своего рода безумной страстью или вдохновением, я стал лихорадочно штудировать труды Д. Катс и Д. Маккормик - Энциклопедия торговых стратегий. Ван Тарп - Биржевые стратегии игры без риска. Их прочтение и обдумывание прочитанного заняло еще один год, и я наконец решил, в каком направлении мне следует двигаться. Однако прежде чем взяться задело, мне потребовалось время, чтобы заложить еще одну весьма существенную часть моего наследства. Это произошло лишь в начале Великого поста 1549 г. Я приобрел все необходимое и приступил к работе во второй день Пасхи. Тем не менее не обошлось без беспокойства и противодействия моих друзей. Один из них спрашивал меня, что я собираюсь делать и не пора ли перестать тратить деньги на подобные глупости. Другой убеждал меня в том, что если я покажу в налоговой мой оборот, то усилю тем самым уже существующее подозрение, что я подпольный миллиардер. Третий советовал мне купить какую нибудь должность в ГАИ, так как я уже в то время был доктором права. Мои родственники высказывались в еще более неприятном для меня ключе и даже угрожали мне тем, что, если я не откажусь от своих сумасбродных затей, они пришлют ко мне в дом полицейских и разобьют вдребезги все мои сервера. Я был крайне изнурен этим непрерывным преследованием, но находил утешение в моей работе и в развитии торговой системы, которой я уделял большое внимание и которая благополучно наращивала депозит день за днем. В это время в Киеве свирепствовала страшная жара, прервавшая всякое общение между людьми и оставившая меня наедине с собой, как я того и хотел. Вскоре я имел удовольствие отметить прогресс и в первый день Пасхи 1550 г., я совершил великое деяние. Мой депозит за 4 часа американской сессии увеличился вдвое. Моей радости не было предела, но я не стал хвалиться своим достижением. Я возносил хвалы Всевышнему за его доброту ко мне и молил его лишь о том, чтобы он позволил мне так распорядиться долгожданным богатством, чтобы еще больше восславить Его и Его деяния. На следующий день я отправился в Москву, дабы найти депутата в соответствии с взаимным обещанием сообщать друг другу о сделанных нами открытиях. По пути я зашел к мудрому ученому, который ранее помог мне своими советами, но к своему прискорбию узнал, что и ученый, и депутат умерли. После этого я не захотел возвращаться домой и удалился в другое место, чтобы дождаться там одного из моих родственников, которому я поручил распорядиться моим имуществом. Я велел ему продать все принадлежащее мне имущество, движимое и недвижимое, и с вырученной суммы выплатить мои долги, а все оставшиеся деньги разделить между теми, так или иначе связанными со мной людьми, кто в них нуждается, дабы они смогли насладиться какой-то частью выпавшего мне изрядного богатства. Мои соседи вовсю судачили о моем поспешном отбытии. Самые умные из моих знакомых считали, что я, сломленный и разоренный безумными тратами, продаю то немногое, что у меня осталось, чтобы покинуть родные края и скрыть свой позор в дальних странах. Мой вышеупомянутый родственник присоединился ко мне 1 июля, после того, как выполнил все, что я ему поручил. Мы вместе отправились на поиски свободной страны. Сперва мы удалились в Швейцарию, в Лозанну. Пожив там какое-то время, мы решили провести остаток наших дней в одном из славнейших городов Германии, ведя тихую и лишенную помпезности жизнь».
Так заканчивается история Дениса Захария, написанная им самим. В ее конце он менее искренен, чем в начале, не вполне проливая свет на истинные мотивы своих притязаний на открытие торговой системы. Представляется вероятным, что подлинную причину своего отбытия он вложил в уста его самых умных знакомых, полагавших, что на самом деле он был доведен до нищеты и хотел укрыть свой позор в других странах. Больше о его жизни ничего не известно, и никто так никогда и не узнал его настоящего имени. Он написал алхимический труд под названием "Играть на бирже просто".
